Только зашёл в башню — словно по голове получил! Внутри прохладно-то как! Какой резкий контраст с удушливой наружной жарой… И народу тут было довольно много. А я-то удивлялся, что база пустовата. Надо полагать, при такой жаре все, кто только может себе это позволить, стараются куда-нибудь в прохладу забиться, в тенёк.
— Служивый, мне бы доложиться кому! — поймал я за плечо ближайшего казака.
Этот погоны считал мигом, и зачастил:
— Туда идите, господин войсковой старшина! Не ошибётесь! Где больше всех орут, там и главные, — он бросил руку к козырьку фуражки и убежал куда-то по коридору.
Интересно… Пойдём. Тут я понял, что встречные на нас с японками слишком много внимания обращают. Обернулся и упёрся в рыжий мех следующей за мной громадной лисы — Айко, в том боевом облике, что она мне на Дальнем Востоке показывала. Что характерно, все три в боевом!
— Эт чего это? — спросил я. — Что за демонстрация силы?
— Так вы же сказали: «Идём представительно», — не моргнув глазом, ответила Айко. — А это, — она колыхнула хвостами, — очень представительно!
— Ну так-то да! — пришлось согласиться мне.
А впереди реально разгорался ор. Кто-то кого-то материл, причём в хоре ругани явно участвовал женский голос. Это кто же у нас такой?
— … да я вас и ваши идиотские приказы вертеть хотела! — орала баба.
Не, не баба. Девка, лет семнадцати.
— На чём? Вертеть-то есть на чём⁈ — надрывался в ответ мужской вопль. — Нахватались словечек, так договаривайте!
— А-А-Атставить бардак! — перекрыл эти крики внушающий рёв. — Развели тут институт бла-ародных девиц!
— Нет уж, я…
— Я сказал — мА-А-Алчать! Здесь армия, а не вечерние танцульки под оркестр! И если кому-то что-нибудь не нравится — скатертью по жопе!
Я постучал в неплотно закрытую дверь.
— Кого там ещё, мать его итить, нелёгкая принесла⁈
Толкнул дверь, пять уставных шагов:
— Войсковой старшина, Коршунов Илья Алексеевич, герцог Топплерский с сопровождением и двумя шагоходами, МЛШ и СБШ, прибыл для прохождения службы! — и сапогами щёлкнул. Ну а чё? Им тут можно, а мне нет? Будем дурить по полной!
В начальственном кабинете повисла такая тишина, её потрогать можно было. Пока все молчали, я изучал диспозицию. За столом сидел пожилой вислоусый атаман.
Бурый медведь.
Ага, спасибо.
Около правой стены, возле здоровенной карты стоят двое. Подпол с погонами артиллериста, худая жердина, а напротив него дамочка. Черноглазенькая, кудрявенькая. И такая, знаете, правильная, вроде как учителка из гимназии. Что она тут вообще делает?
Он… конь, что ли?
Ага. Допустим. А она?
Вот тут я что-то не пойму…
Не оборотень?
Да оборотень! Обезьяна какая-то, что ль? Шибко здоровая…
Неожиданно. И чего они, интересно, делят? Оба красные, только что паром не исходят. Ну да разберёмся.
И последним на диванчике слева сидит майор-пилот. Этот — щёголь. Вот по-другому не скажешь. Волосы прилизаны, пенсне, усики тоненькие, сапоги блестят. Да ещё и стеком себя по голенищу постукивает. Не знаю, как кого, а меня почему-то стеки подбешивают. Где ты тут норовистых лошадок нашёл, пилот? Шагоход стегать — толку нема. Он быстрее не побежит. Ему, чтоб быстрее — петь надобно.