— Ну и что? Сказала бы, что я приглашал. Хоть меня бы вызвали к проходной.
Мы поднялись к крыльцу, и дверь неслышно распахнулась передо мной. Опять лисьи штучки!
— Заходи! — пригласил я Аграфену и первым шагнул в тёплые сени, снабжённые по нынешним временам большими застеклёнными окнами.
— Красиво у вас! — оценила Аграфена, разматываясь из платков. — Как в музее!
Пустота фыркнула и хлопнула входной дверью.
Дальше стеречь пошла.
— Чегось это? — опасливо спросила Аграфена.
— Это нормально. Пошли, матушке тебя представлю.
Не самому же мне с этой гренадёршей возиться, в самом деле?
Маман рассудила, что девять вечера — поздноватое время, чтобы идти знакомить барышню с возможными женихами. Предложила Аграфене (немедленно ласково поименованной Грунюшкой) заночевать в гостевой комнатке во флигельке и усадила пить чай. Слово за слово — маманя выспросила всё, что ей было интересно. А я пошёл к Ивану, срочно решить кой-какие неотложные вопросы, приметив, что за столом появились ещё два персонажа — Сэнго и Хотару, поскольку разговор зашёл об очень интересном — обо всяких пирожных.
А на обратном пути они поймали меня в библиотеке.
— И ты представляешь, дядя герцог Илья Алексеевич⁈ — взахлёб рассказывала Хотару. — Она взяла совсем невкусную муку, обыкновенные яйца, сильно сладкий сахар…
— Ну-ну! Ты что же весь рецепт мне перечислять будешь?
— Я! Я скажу! — завопила Сэнго, прыгая вокруг. — Она взяла всё простое и обыкновенное и сделала чудо!
— Прям-таки чудо?
— Очень-очень вкусное чудо! — подтвердила Хотару и обе закивали так, что у обычного человека голова бы оторвалась. — Дядя герцог Илья Алексеевич, возьми её в кухарки, а⁈ Она будет стряпать нам вкуснятину каждый-каждый день! Она согласна! У неё работы нет!
— А как Олег стряпает, вам, значицца, уже не нравится?
— Нравится! Нам очень нравится! Но Олег далеко, надо ехать в город. А Груша тут будет. Раз — и готово!
— Погодите, я ж её обещал с кузнецом познакомить?
— А что — жена кузнеца не имеет права работать? — вытаращила глазёнки Сэнго. — К тому же работать в хорошем доме?
— И имя у неё вкусное — Груша, — добавила Хотару. — Очень для вкуснятины подходит.
— Ну раз и-и-имя, тогда придётся взять.
— Урэсий ва! Сиавасэ да ва[10]! — заорали они в два голоса и помчались сообщать эту новость матушке и Груше (и естественно, всем, кто мог бы услышать их вопли сквозь двери своих комнат).
А я пошёл обнимать супругу. Которая, конечно, первым делом поинтересовалась у меня:
— А что там за крики?
— Лисы отмечают принятие на должность новой кухарки. По сладостям.
— Именно по сладостям? — удивилась Серафима.
— Ага. А что? Можем себе, в конце концов, позволить.
— И что — прям вкусно готовит?
— Па-а-анятия не имею. Рыжие попробовали, сказали — очень вкусное чудо.
[10] Урэсий ва — я так рада! Сиавасэ да ва — какое счастье! (яп.)