Молодая совсем девка-то. Год, поди выслужила от силы.
Она покраснела и протянула мне амбарную книжицу с нумерованными страницами, привязанную на верёвочку, уходящую куда-то в глубину стойки:
— Вот здесь, пожалуйста, — и встала прямее, почти по уставу.
Вот и ладно. А то возникнут ещё надежды неоправданные, разгребайся с ними потом. Я черканул роспись:
— Это всё? Или ещё какие-то бумаги?
Тут она почему-то снова покраснела. Неужто хотела повод организовать, чтоб я ещё раз приехал?
— Погодите, я проверю. Кажется, что-то было.
Она уселась на своё место и порылась в папках:
— Вот! На вашего подопечного, Хагена фон Ярроу, приказ о производстве в звание сотника «за проявленную особую доблесть на поле боя», — зачитала она. — Возьмёте? Может и он сам приехать, и вы имеете право расписаться.
— Давай уж возьму.
— Тогда я сейчас в журнале заполню.
Пока ждал, постукивая пальцами по крышке стойки, подумалось, что, наверное, и на Швеца с Пушкиным такие же бумаги есть. Только ушли они, вернее всего, в Новосибирскую канцелярию.
— Девушка, а давайте-ка ещё на двоих членов экипажа запрос оформим.
— Давайте, — оживилась она. — А забирать?..
— А ответ направить нарочным письмом в Специальное военное училище.
Канцеляристка сникла и протянула мне журнал. Я расписался, вернул ручку:
— Доброго дня.
— И вам того же, ваша светлость.
Бумаг на «Кайдзю» было аж две. Сходя по лестнице, я успел ознакомиться с обеими и впал в глубокую задумчивость.
— И чё там? — с любопытством вытянул шею Сокол.
— Во-первых, Хаген, вот тебе! — Я вручил дойчу, который сегодня сидел за рулём, приказ. — Поздравляю, господин сотник!
Оба князюшки тут же начали поздравлять и хлопать Хагена по плечам.
А Иван немедленно хитро прищурился:
— Но могли бы и через звание перескочить. Ты ж целого меня спас! Да и для замначальника училища маловато будет… И почему тебя, Илья, за этим вызвали?
— Это попутно вручили. А мне — во. «Кайдзю» обсчитали.
— Оперативно они! — удивился Хаген.
— И не говори. Меня вот другое удивляет. Почему бумаги две?
Мы тронулись.
— Ну-ка, — Иван вытянул листы у меня из рук, захмыкал, бегая по строчкам глазами. — А я тебе скажу! Вот эта, — он потряс первым, — перекрывает ту ссуду, которую тебе дядюшка обещал.
— И даже уже предоставил.