— Так нет! Набежали то́лпы, как давай митинговать, ажно в глазах темно стало. Ты не представляешь, какой тут конкурс образовался! Кажный кричит, рубаху на себе рвёт: «Может, воевать я не очень годный, а копать-строить-таскать могу! Да и шашку знаю, за какой конец держать!» Ежли набеги на крепость ожидаются — аргумент! И самое смешное, знаешь, что? — Афанасий не удержался и длительно, с подвыванием зевнул.
— Говори давай, а то щас уснёшь!
— Главный довод для сборов: «Опять Ильюха Коршунов себе всё славу загребёт!» Но ты не думай, это всё со смешками-прибауточками. Так что готовьтесь принимать «четвёртую очередь». Лишними не будут! Кажный со своей воинской справой летит, с такими арсеналами — не знаю, как они все в «Кречета» упихаются.
— Ох ты ж, пень горелый…
Я представил полсотни тёртых, не одной кровью мочёных, дедов… Да и каких дедов, ежели они ещё в четвертой очереди состоят? Дядьки! Лет по сорок-пятьдесят. И насчёт арсеналов я с ними согласен. Я тоже кажный раз всё, что только можно, с собой волоку.
— Всё, я спать! — объявил зятёк. — Силов нет. Связь через прынца твоего, он тоже улетел, вместе с князем Витгенштейном. Они ж вообще у вас уже должны быть!
— Ты ж говорил — через три часа?
— Так то «Пуля»! А Пётр Петрович армейским отчалил, едва заполночь.
— Вот же!.. Ладно, спи. И спасибо тебе, Афоня!
— Сочтёмся, родные ж люди!
И с зевком отключился.
М-да.
Надо к атаману бежать, порадовать старого медведя новостями.
Я заторопился в штаб — после просмотренного фильма это название уже не казалось мне гротескным. Ладно, транспорт послезавтра, тягачи успеют до порта дотащиться. А если «Пуле» ветер шибко благоприятный был, она могла и быстрее домчать. А у курьерских наших — новейшая система снижения, им причальные мачты не нужны. Не иначе, непосредственно в крепость прибудут. Не шмальнул бы подполковник Иванов ошибочно из своей артиллерии…
А двери в кабинет атаманский оказались закрыты. Изнутри! И денщик атаманский, что бросился мне наперерез, категорически отказался разъяснить — а по какому вообще поводу?
Вот мы с ним застряли напротив дверей, как два дурака. А так и плюнул бы да ушёл, если б не тревога за родной дирижбандель. Говорю ему:
— Я понимаю — приказ, но ты братец, хоть потихонечку доложи, что вскорости на базу курьер прибудет, чтоб не обстреляли его, — а сам думаю: не проще ли мне к Иванову побежать да с ним напрямую столковаться?
И только я развернулся, как дверь распахнулась…
26. ВЫСОКАЯ КОМИССИЯ
Грозный рык атамана прорезал коридор:
— Его светлость Коршунова ко мне!
— Есть к вам! — проорал я не менее громогласно прямо в лицо начальству, вытягиваясь, согласно древнему указу, лихо и придурковато.
— Ой, бл…ь, — от неожиданности «ласково» встретил меня атаман. — Ты чего так орёшь, Коршун?
— Так я ж токмо в ответку, от излишнего усердия, господин атаман.
— Вот ты жук, — усмехнулся старый мишка. — Заходи, знакомиться будем.
От чувствую, знакомиться мне ни с кем не придётся. Ежели там те, кого жду.
И точно. Сидят, голубчики! Все такие официальные. Петя все свои медали нацепил, в глазу монокль, важная шишка, не иначе. С представительным портфелем! К слову сказать, Петя выглядел вполне неплохо. Матушкино лечение очевидно пошло ему на пользу, он был бодр, свеж, подтянут, и никто бы сейчас не заподозрил, каким доходягой я встретил его у ворот Иркутского военного училища пару месяцев назад.
Да и Фридрих не подкачал. Его по немецкой военной моде форменный китель как бы не красивше Витгенштейновского будет. Из кладовки, гляжу, достали, начистили.
И тут я — запросто, без чинофф… ага.
— Вот, знакомьтесь, ваша светлость, глава проверяющей комиссии: князь…