— Посиди, не убегай. Где я тебя потом искать буду? А мне к зятю на минутку надо.
— А! Лад-дно.
Дежурный на входе признал меня и постарался изобразить нечто вроде воинского приветствия.
— Виталий у себя?
— Так точно, ваша светлость!
— Так. Поручаю тебе пригляд. Если вот тот господин вдруг из машины выйти захочет — не выпускать.
— Как? — выпучил глаза почтмейстер.
— Как хочешь, а чтоб он в машине сидел. Я быстро.
Вбежал по каменным ступеням, бегом залетел к зятю в кабинет:
— Выручай, брат! Звонок особой важности. Срочно!
— Межгород?
— Да. Номер не знаю, но в списке особо важных он должен быть.
— Ничосси у вас запросы, ваша светлость! Пошли в коммутаторную, так быстрее будет.
Мы спустились на первый этаж, прошли в глубину здания, в комнатку, где сидел очень серьёзного вида очень длинноусый дяденька.
— Иваныч, — сказал Виталий, — дело важное.
— Соедини-ка меня, милейший, с секретарём генерал-губернатора Витгенштейна, — без лишних политесов попросил я. Дядька даже не удивился, только кивнул:
— Сей момент, постараюсь, — коммутаторщик протянул мне трубку, — ожидайте.
Но в момент не вышло. Лишь спустя несколько минут сосредоточенного щёлканья и переключения всей этой мудрёной машинерии в трубке глуховато раздалось:
— Секретариат генерал-губернатора князя Витгенштейна, слушаю.
— Герцог Коршунов. Тьфу! Илья Коршунов, герцог Топплерский. Мне бы с его сиятельством переговорить. Дело чрезвычайной важности.
— Секунду. — На том конце шелестели бумагами, пока наконец не произнесли, — Ваша фамилия входит в особый список. Проверочный вопрос: за что генерал-губернатор ругал вас с товарищами перед свадьбой Вани?
— Э-э… за раздолбайство?
— А точнее?
— За угон секретного объекта. Двух объектов, на самом деле. Наземного и воздушного.
— Достаточно. Соединяю.
Опять какие-то щелчки, потом строгий голос произнёс:
— Коршун, ты?
— Так точно, Пётр Христианович!
Он помолчал.
— Я так понимаю, мой у тебя в Иркутске? Иначе ты б не звонил?