Читать книгу «Карамельные дюны» онлайн.

— Нет. Все замечательно, — вымученно улыбнулся он. — Спасибо.

Камил

Соната явилась феей — тонкой, изящной и невообразимо хрупкой. В ее больших прозрачных глазах отражалась грусть, на губах таилась озорная улыбка. Это противоречивое сочетание придавало ее милому личику нежную притягательность. В тот период Камилу было особенно тяжело: дома — тоска, подруги вроде бы и были, но отношения с ними не радовали, ко всему прочему надвигались проблемы на работе. Одним словом — кризис.

По паспорту пятый десяток, он же и на лице, но душа оставалась молодой. Что с ней прикажете делать? Яцкевич ужасно мучился от этого несоответствия: психологически он ощущал себя двадцатитрехлетним, но седина в зеркале накидывала двадцатник сверху. Камил остро чувствовал необходимость самоутвердиться, понять, что он еще не старый и ему рано списывать себя со счетов. Хотелось резвиться, вести себя безалаберно и куролесить, как в студенческие годы, но такое легкомысленное поведение выглядело «не солидным» и вроде бы пришла пора взрослеть. Ирина надежная, добрая, родная, но, увы, слишком старая для него. Он не виноват, что его не прельщают зрелые округлости жены, а тянет к нимфеткам. Камил считал, что любит Ирину по-прежнему, только чувство это спокойное, лишенное страсти, больше похожее на любовь к сестре. Этим обстоятельством он каждый раз оправдывал перед собой собственные измены. Нимф он не любил, но Камил не представлял своей жизни без них, Ира ему жена, она единственная и близкая поскольку с ней прожиты долгие годы, которые выбросить и забыть невозможно. Подруг много, и в памяти они не остаются — согреют лаской, озарят любовью и растворятся в потоке суеты. Они привлекательные, как бабочки, веселые, милые и пустые. Внутренний мир подруг Камила не интересовал, он предпочитал девушек, не обремененных духовностью, — с такими легче и проще.

Впервые встретившись с Сонатой, Камил не остановил на ней взгляда — посмотрел вскользь и небрежно, словно та являлась ничем не выдающимся предметом интерьера. И если бы не случайность, ничего между ними не произошло бы и не случилось бы в жизни Камила Яцкевича незабываемых переживаний.

Никто не хотел работать. По мнению Яцкевича, конечно. На самом деле, как часто бывает, все навалилось сразу: конец квартала, сдача проекта по важнейшему для компании направлению, на котором была занята добрая часть сотрудников, болезнь зама Камила и свадьба племянницы ведущего инженера. В общем, получалось, что «ввиду производственной необходимости» Яцкевичу самому пришлось выполнять работу, за которую в другой раз он не взялся бы — по должности не положено. Список неотложных дел включал конференцию по копировальному оборудованию. Специализация напрямую к Камилу не относилась — принтеры считались вотчиной ведущего инженера, но из всего того, чем Яцкевичу заниматься не хотелось, конференция выглядела наименее нежелательной.

«Что же, — подумал Камил, — прошвырнусь до бизнес-центра. Давно не появлялся на подобных мероприятиях». В свое время Яцкевич исколесил всю страну в командировках и присутствовал на всевозможных слетах, форумах и семинарах. Теперь все эти специализированные сборища казались ему до зевоты скучными. Основная цель конференции — презентация новых марок — лишь для непосвященных. Народ съезжался ради общения, встреч с коллегами и новых полезных знакомств. Камил приятелей в этой среде не имел и не испытывал ни малейшего желания обзаводиться новыми знакомыми.

К бизнес-центру с помпезным названием «Империя» Яцкевич приехал, умышленно опоздав на час. Он отметился у административной стойки, где ему вручили увесистый пакет с проспектами и рекламными буклетами. Сожалея о невозможности немедленно избавиться от презента, Камил побрел к актовому залу. Там его ждала очередная неприятность — конференция еще и не думала начинаться. «Нужно было явиться ближе к вечеру, чтобы наверняка», — рассердился он и устроился в тихом уголке на галерке.

Официальная часть началась как обычно. По очереди выходили менеджеры — представители фирм-поставщиков и говорили ни о чем. Общие слова, спичи, реклама и вода, вода, вода. Дали слово иностранному партнеру. Широко улыбаясь, он вышел на сцену и затараторил на шведском. Он делал паузы, и курносая девушка с видом студентки-отличницы переводила его слова.

В перерыве, уплетая за чаем свежеиспеченные круассаны с вишневым джемом, Яцкевич лениво посматривал по сторонам. По его представлению, к нему должны были подойти партнеры и завести разговор. Это и было целью его появления на мероприятии. Все контакты налаживаются в кулуарах за непринужденной беседой. Лично ему эти контакты даром были не нужны, но шеф пожелал, чтобы на конференции их фирма непременно «засветилась». Камил даже не думал проявлять инициативу, способствующую «засвечиванию». «Кому надо, сами обнаружатся, — рассуждал он. — Не хватало еще совершать телодвижения. Пусть спасибо скажут, что вообще сюда пришел». Бейдж Яцкевича с призывной надписью «ОАО „Атлантик“» интереса ни у кого не вызывал. Это обстоятельство Камила ничуть не расстраивало: он свою миссию выполнил, а остальное — не его забота.

Следующая часть конференции ничем не отличалась от предыдущей: монотонно тянулись выступления с безразличным Яцкевичу содержанием. Он нахально закрыл глаза и погрузился в свои мысли. Ему пригрезился зимний вечер на даче, треск дров в камине и запах новогодней елки. Он блаженно развалился в кресле, а стройная Снегурочка массировала ему шею. Она нежно касалась его своими изящными пальцами и что-то шептала ангельским голосом.

— Камил Станиславович! Господин Яцкевич! — от легких прикосновений Снегурочка перешла к тряске, отчего Камил проснулся. Перед ним стояла бесцветная блондинка и внимательно заглядывала ему в лицо.

— Камил Станиславович, следующим выступаете вы, — поставила его перед фактом барышня.

Такого подвоха Яцкевич не ожидал. «Надо же так попасть. Вот шеф, мать его!» Первой мыслью было спастись бегством, но исчезнуть незамеченным не представлялось возможным — его выход уже объявили. Тем более, сзади конвоировала белобрысая.

Предвкушая полное фиаско, Камил обреченно выполз на сцену. Он что-то говорил на тему, абсолютно далекую от копировальной техники. Выступление получилось, мягко говоря, не блестящим, но оно, к удовольствию докладчика, спустя некоторое время закончилось. Яцкевич был человеком уверенным в себе, и общественное мнение его мало тревожило. Также его абсолютно не волновало, что он выглядел клоуном провинциального цирка — не впервые, как-нибудь переживет. Камил бодрым шагом направлялся в холл, где располагались накрытые к фуршету столы. Он взял с подноса рюмку с коньяком, подцепил миниатюрной вилочкой ломтик лимона, положил на хрупкую фарфоровую тарелку сыр, семгу и ветчинный рулет. С источающей соблазнительные ароматы снедью в руках Яцкевич оглянулся в поисках подходящего столика, но его взгляд наткнулся на ту самую бледную поганку, что вытащила его на сцену. Он даже непроизвольно отвернулся: девушка вызывала у него негативные ассоциации. Когда Камил вернул голову в исходное положение, блондинка стояла перед носом. «Соната. Администратор», — прочел он на бейдже, приколотом к светло-зеленому шелку блузки. «Что за контора эта „Соната“? Организаторы вроде иначе называются», — с раздражением подумал он.

— У меня к вам предложение, касающееся вашего доклада. Мне кажется, ваше выступление было не очень удачным, и поскольку выдержки из сегодняшней встречи пойдут в радиоэфир, то, думаю, будет лучше, если вы его повторите в несколько ином варианте.

Камил чуть не выронил тарелку. Она что, издевается?! Это же надо — выдержки пойдут в эфир! Еще и что-то думает, пигалица. При ее цвете волос думать вредно — можно надорваться.

— Прошу прощения, сударыня. Как вас звать?

— Соната, — подсказала девушка, ничуть не смутившись.

— Ну да, Соната, — Камил посмотрел на нее как на круглую дуру: у нее имя спрашивают, а она отвечает, где работает. Впрочем, он не ожидал от девицы высокого интеллекта. — А нельзя ли обойтись без широкой огласки, если, конечно, насчет эфира всерьез?

— Я не шучу. Выступления участников, и ваше в том числе, записывалось операторами «Звездной пыли». Я договорилась с ведущей, чтобы вы могли повторить свою речь. Сегодня вечером планируется монтаж, а завтра передача пойдет в эфир. Вас могут принять с семнадцати до восемнадцати часов. Решайте, будете переписывать доклад? Что мне ответить ведущей?

— А без моего выступления никак? Может, его вырезать, и дело с концом, — предложил Камил.

— Не получится. Есть договор с вашей компанией, что доклад представителя «Атлантика» будет включен в передачу.

— Ну, шеф, ну, каналья! — пробормотал Яцкевич. «Не мог сказать по-человечески. Что за привычка вечно темнить». — Оно, конечно, неплохо бы отредактировать выступление, но только я совершенно к нему не готовился и не уверен, что во второй раз выйдет лучше.

— Не беспокойтесь, я вам помогу составить речь, которую для надежности вы прочтете с листа.

Снегурка — так потом про себя окрестил повеселевший Камил новую знакомую — оказалась расторопной барышней, при ее содействии удалось состряпать вполне приличное выступление. «А она интересная», — оценил стройную фигурку Яцкевич. Он подумывал пригласить ее куда-нибудь отметить успех, но его мысли переключились на более эффектный объект: ведущая, с которой ему довелось беседовать, была яркой и умопомрачительно притягательной.

— С вами Майя Снегирева и самое звездное радио, и это значит, нет повода для грусти! — объявила бодрым голосом ведущая и поставила модный хит.

Имя Майи Снегиревой являлось своего рода визитной карточкой «Звездной пыли». От диджея Майи исходила сильная энергетика, которая настраивала на позитив. Яркий снегирь, напоминающий далекие школьные каникулы и учебники природоведения. Он словно весточка из задорного детства. Майя — теплый май: радостный, светлый, юный.

Звонкий голос Снегиревой разливался по волнам «Звездной пыли» и будил по утрам заспанный город. Легкая и красивая речь ведущей своим задором у старшего поколения вызывала ассоциацию с «Пионерской зорькой», молодежи нравился ее непринужденный юмор.

Никто и предположить не мог, что нынешняя популярная ведущая была когда-то молчаливой косноязычной девочкой.