Читать книгу «Бастард рода Неллеров. Книга 7» онлайн.
— Благодарю, Альберт. — киваю. — Я подойду, если ещё что-нибудь понадобиться.
Смотрю на дворян и сидевшую впереди нас семью торговца — он сам, супруга и две полные симпатичные девицы — и на проходившего мимо с вином в руках мальчишку-раба, никто ничего необычного не увидел, будто бы и сам кабатчик попал в зону невидимости. Круто! Класс!
Он отошёл от нас весьма торжественно. Ещё бы! Не кому-то прислуживал, а самому прославленному милорду Степу, гордости Неллера, да ещё при использовании мною редкой магии отвода глаз. Будет, что детям и внукам на старости рассказывать.
Эль не любим ни я, ни Юля, но ещё в прошлый раз пустившись, что называется, во все тяжкие, не сговариваясь, решили быть как большинство посетителей. И поесть себе заказали одно из самых популярных блюд.
Когда меня в обители наш повар впервые попытался накормить месивом из нескольких расплавленных сортов сыра, тёртых зёрен какао, вина, масла и ещё чего-то там, то я есть это наотрез отказался, заявив, что варево очень уж напоминает извергнутое содержимое желудка. Только тогда у меня что-то принялось свербеть в мозгу и не отпускало, не давало спокойно спать, жить, существовать, пока я не понял, о чём мне подсказывает подсознание. Фондю — так называлось, да, надеюсь, и до сих пор называется это блюдо на Земле. Пробовать его мне в родном мире, так уж получилось, ни разу не пришлось, сравнить потому не могу, но примерные состав и способ приготовления я всё же вспомнил. Где-то прочитал, но где точно, хоть убей, не скажу.
Сменил я гнев на милость, затребовал себе местный вариант фондю, поел его, понравилось. В столице тоже пару раз в разных трактирах заказывал. Не как у меня в обители вкусно, но тоже неплохо, весьма, весьма. У нас просто качество сыров выше, оттого и блюдо получается лучше. Ну а здесь кузина пришла в восторг не столько от самого плавленого с приправами сыра, сколько от того, что, узнай её папа епископ Рональд о том, чем его любимая дочурка угощается, его точно бы приступ хватил, а он никогда не узнает — любимый братик Степ будет молчать. Альберт? Так трактирщик и в прошлый раз не узнал, и теперь не узнает, кто с его преподобием аббатом Неллерским присутствовал в его заведении.
Длинный носик Юлианы украсился пеной эля, её обычно бледные, если без алхимии, щёчки раскраснелись. Я хотел лепить с неё скульптуру Тревога? Зря. Сейчас бы стать художником и написать с будущей графини Дитонской полотно «Жизнь удалась». Юлиана с улыбкой вертит головой, прислушивается к разговорам, не забывая отламывать кусочки от лепёшки, макать их в варево, отправлять потом в ротик и запивать пенным тёмным горьковатым напитком. Всю жизнь, поди, мечтала.
Большой размер ушек имеет свои преимущества, и несмотря на шум в зале — музыка, песня, разговоры, то, сё — миледи Неллерская хорошо разбирает слова бесед, которые происходят даже за столиками, находящимися от нас на удалении.
— Вот какой мерзавец, а, Степ? — говорит она проглотив очередной кусочек лепёшки с фондю.
В отличие от неё, мне сложно различать голоса в общем гуле.
— Ты про кого? — уточняю, обернувшись в сторону, куда устремлён её взгляд.
— Да вон про того толстяка. — поясняет кузина, имея в виду парня из компании подмастерьев и девушек. — Он же её откровенно унижает. Ну, она бедная, ты, сволочь, богатенький, так что же надо высмеивать её простенькое платьице и скромное колечко? Козёл какой.
Я-то с ней целиком согласен, непонятно только, с чего вдруг дочь епископа и племянница правительницы герцогства озаботилась вдруг сочувствием к простолюдинке? Ах, да, бывает такое. Когда ты счастлив сам, счастьем поделись с другим. Без пяти минут жена наследника графства, получающая огромное удовольствие от компании брата и увлекательным походом по городу, так сказать, инкогнито, не смогла пройти мимо обиды и появившихся на глазах неведомой, жалко улыбающейся девушки слёз.
Глаза кузины закрылись поволокой и уставились куда-то в пустоту за моей спиной. Знакомое выражение. Я со стороны также смотрюсь поди, когда начинаю создавать плетение.
— Эй, Юль, ты чего? — забеспокоился. — Трупы нам тут не нужны. Что ты тёте своей и отцу скажешь? Перестань сейчас же.
Сестрицу я переоценил, ну, или недооценил, тут как посмотреть. Никого она убивать не собиралась. Через три-четыре секунды тягостного для меня её молчания, она вернулась в своё обычное состоянии.
— Вот так этому придурку. — довольно сказала она. — Степ, ты всерьёз подумал, что я такая вспыльчивая и неразумная? Не ожидала от тебя.
— А что я ещё должен был подумать после твоих слов. — объясняю и смотрю, как в это время тот толстый парень-обидчик девицы уже несётся к двери во двор, откуда заходил наёмник. — Что ты с ним сделала?
— Ничего особенного. — смеётся. — Я первый год после инициации иногда так над слугами шутила. Простенькое плетение расслабления кишечника, и, уверяю, до туалета эта сволочь добежать не успеет. Ха, точно, смотри, обгадился прямо перед выходом. Фу, как теперь вонять от него будет.
Не могу сдержаться и укоризненно мотаю головой.
— Ты не забыла, что даже при атаке плетением он бы тебя увидел, находись в этот момент сюда лицом? — напоминаю.
— Степ, я всё помню, и всё сделала как надо. Больше мы его не увидим. Смотри, как его собутыльники над ним смеются. Да уж, друзья, называется.
Мы с ней просидели в трактире почти час. Юлиана больше ничего ни есть, ни пить не хотела, а я вот ещё яичницы целую сковороду умял. Тот толстяк действительно не вернулся, пошёл, видать, штаны застирывать. А кузина-то у меня проказница, правда, шутки у неё уж сильно злые. Спросил насчёт защиты от плетения, расслабляющего кишечник. Уверила, что от него никакой амулет не спасёт, формально это заклинание целительское и может применяться даже к тем, у кого имеется антимагический артефакт.
Да уж, с сестрёнкой надо быть осторожней, и вообще заняться вопросом подобных, формально безобидных заклинаний, которые могут, тем не менее, приносить вред. Уже и так мне понятно, что это в основном плетения из лечебного направления.
Опять планы, опять тем надо заняться, опять этим, а у меня так и не нашлось времени восстановить один из двух имеющихся у Карла Монского целительских амулетов, который вот-вот испустит дух, в смысле, потеряет энергию.
Дорогой собирался этим заняться, да не получилось. Вроде три-четыре часа времени на плетение полного исцеления не так уж и много, даже при том, что час здесь длиннее земного, только всё портит тот факт, что это время должно быть непрерывным.
Эх, вот если б можно было плести заклинания этапами, но, нет, чуть только потерял сосредоточенность, энергия расползается, и всё приходится начинать сначала, дождавшись сперва восстановления нитей.
Ладно, чего тут жалеть? Что есть, то есть. Надо радоваться тому, что имеешь. Сегодня уже точно не получится засесть за магическую работу. Попробую завтра с самого утра. Не забыть бы только.
Ага, завтра. Завтра меня на утреннюю трапезу герцогиня пригласила, и непонятно, когда освобожусь. Пожалуй, надо меньше загадывать наперёд.
— Сдачи не надо. — кладу на стойку новенькую серебряную драхму. — Альберт, думаю, напоминать о том, что я у тебя был не следует?