— Обосраться и не жить! — высказался я, оглядываясь по сторонам. Мы оказались в дикой и глухой чащобе, окруженные могучими деревьями такой толщины, что и десяток человек, взявшись за руки, бы их не обхватили. Могучие, узловатые, они сплетались кронами где-то наверху, порождая вокруг себя сумрак и тишину. У подножия этих жадных исполинов, там, где стояли два волшебника, даже листьев было мало, лишь голая земля.
Кроме этого, тут была дорожка. Каменная, из плиток, не сказать, что хорошо сделанная, но вполне надежная и широкая. А еще новая, знатно контрастируя этим с древностью местности.
— Новая? — Дино пощупал большим пальцем края одной из плит.
— Зуб даю, это Золакс наколдовал, чтобы грязищу себе не таскать… — буркнул я, — Идем посмотрим, куда оно ведет.
— Да подожди ты… проверить надо!
— Дино, ты забыл, что я вижу магию? Тут её вообще нет.
— Ты хочешь сказать, что каменная тропинка, выложенная, блин, посреди дикого древнего леса в волшебном мире… ничем не защищена? — пробормотал мой партнер.
— Ну да, — пожал плечами я, — Это тупо камни, по ним надо тупо ногами.
— Тогда мы… тупо в жопе, Джо… — севшим голосом проинформировал меня декан-в-отпуске, — Надо валить отсюда!!
— Почему? — насторожился я.
— Потому что это не волшебный мир, молодой ты придурок! Это каверна! Эльфийская каверна! Их еще называют «полый холм»!
Эльф — существо долгоживущее, причем в комфортной среде и окруженное многочисленными, заглядывающими ему в рот, волшебными слугами. Однако, жизнь штука такая, что может огорчить даже эльфов. Он себе живет-живет, делает своё эльфийское «ай-на-нэ», а потом херак — и приуныл. Мало ли почему. Песня не складывается, шедевр не удался, правнук трахнул медведицу, опозорив его, эльфа, волосы (ну не седины же). В общем, говно случается, жизнь долгая, так что у правоверного эльфа на каком-то моменте жизни случается слишком много говна. Они же не только на свирельках играют и прислоняют эльфиек лобиком к березе, чтобы постучаться. Еще есть политика, магия, интриги придворные всякие, творчество, опять-таки…
В общем, когда говна становится слишком много, а времена чересчур неприятными для долгожителя, тот посылает всех нахер и уходит спать. Долгий сон, на протяжении дофига-кучи-лет, очень полезно сказывается на разуме и душе длинноухого типа. Это как психотерапия, но бесплатно. Так как эльф не дурак, то спать он предпочитает в сугубо тайном месте, в складке пространства волшебного мира, вход в которую прячет лучше, чем шинель с плеча эльфийского короля, подаренную его прадедушке по случаю подвига. Эти складки, «полые холмы», служат прекрасным, надежным, абсолютно безопасным убежищем на тысячелетия… если, конечно, какой-нибудь мудак не раскопает гору, находящуюся на совершенно неинтересном никому острове.
В голове у меня возник короткий бардак в виде горящего борделя, затапливаемого цунами, но спустя пару секунд все работницы половых услуг уже строем вышли из терпящего бедствие здания и брассом поплыли в светлое будущее, сохраняя чрезвычайно свой строгий строй.
— Ша! — остановил я паникующего пожилого мага, — Никто никуда не идет! Я всё понял!
— Чего ты понял?!! — взвыл удерживаемый мной волшебник.
— Да вообще всё! Охлади свою подвижность, нервный ты маразматик! Если Золакс тут дорогу выстроил, что тут может быть опасного⁈
— Идиот! Тут где-то лежит эльф! Старый! Могущественный! Он может проснуться!
— Ну давай, гаркни еще громче, тогда точно проснется… — недовольно пробурчал я, заставляя Дино, наконец-то, заткнуться, зажимая себе пасть руками, — Хватит истерить. Давай осмотримся. Тихо осмотримся.
Товарища пришлось уговаривать. Он, изначально питавший перед эльфами какой-то уж чересчур гипертрофированный пиетет, чуть в штаны не сикал при мысли о встрече с проснувшимся древним пердуном длинноухих. Слава яйцам, что язык у меня подвешен.
— Аккуратно… — многозначительно добавил к моим уговорам Шайн, нервно облизываясь, — Дорога нужна, если по ней ходят. Куда ходил старый пердун? Чего искал? Чего хотел?
Ответ на эти, и многие другие вопросы, мы обнаружили буквально через пять минут очень осторожного и тихого перемещения по дороге из серого кирпича, выстроенной Золаксом Строптивым. Были ли мы счастливы этим открытиям?
Ну… нет.
— Ядрены бабаёжки… — лишь пробормотал я, глядя на открывшуюся в конце дорожки картину.
Когда-то это была прекрасная поляна, через которую игриво бежал ручей. На поляне, кроме травы, была еще и скала, в которой мудрый и могущественный (ну, наверное) эльф продолбил пещеру, а затем, красиво рассадив разный благоухающий плющ навроде занавески, чтобы через вход ему не заносило пыль, говно и вшей, улегся спать.
Когда-то.
Наверное.
Пока придурочный человеческий маг не откопал его ухоронку. Карманную пространственную складку волшебного мира.
Теперь на поляне, вокруг ручья, была рассажена даже не делянка, а самая настоящая делянища разнообразных растений, за каждое из которых в нормальном и волшебном мире полагалось сажание на кол и три года расстрела. Разной запрещенки было столько, что магу пришлось огородить эти посадки магическими барьерами, дабы духан от этой прелести, ядовитый, возбуждающий или просто наркотический, уходил куда-то вверх. Иначе бы тут всё пожухло. Ну мир-то волшебный, тут и не такое можно. Во всяком случае, мы сразу, с первого взгляда поняли, каким образом Золакс зарабатывал золотишко.
— Эээ… а ну стой, — схватил я что-то бормочущего Дино, нацелившегося с протянутыми руками на огородик, — Ты туда не ходи! Ты сюда стой!