Ну да, если у тебя реально промышленные запасы свободного места, ты умеешь накладывать магию сохранения, а рыба стоит сущие копейки — почему бы и нет? Про годы странствий, полуголодного существования, охоты за куском хлеба вспоминать не буду. Незачем. Неуместно. Это было в других жизнях. В прошлом.
На сапоги накладывается заклинание Легкого Шага, на ноги — Доброй Дороги, на всего себя мы наложим магию Перышка. Теперь перехватываем палочку как кинжал лезвием вниз, чтобы её кончик смотрел назад, и, испуская из неё слабенькие Взрывы Воздуха, преобразуем одного конкретного волшебника в передвигающийся стометровыми прыжками субъект, поддерживающий среднюю скорость по пересеченной местности километров под шестьдесят!
Волшебники — классные!
Два часа такой ненапрягающей прогулки, и я уже в небольшой, но прекрасно развитой прибрежной деревне, занимающейся рыбным промыслом. Местный барон не имеет с этого промысла ни монетки, всё идёт напрямую графу, но зато все окрестные земли могут спокойно покупать добытые здесь рыбу и морепродукты за твердый нал. За исключением деликатесов, разумеется. Поговаривают, что конкретно в этой деревне еще и бартер процветает невиданными темпами — меняют рыбу на вино.
— Колдун, ты помнишь, что нельзя перепродавать все это дело? — хмуро и с подозрением спросил мужик, с которым я договаривался о рыбе. Спросил, правда, уже приняв от меня деньги за очень даже серьезный объём вяленого, сушеного и свежего мяса, — Закон графства!
— Помню, я себе взял! — отмахнулся я, а затем, прикинув на глазок лежащее передо мной пищевое богатство, уточнил, — Года на четыре, наверное. Так что скоро не ждите.
— И не потухнет оно у тебя? — неверующе поскреб бороду собеседник.
— В башне — не потухнет, — уверил я его, — но, если из местных кого рыбкой-другой угощу — это нормально будет?
— Конечно! — аж поперхнулся рыболов, — О чем речь! Но только если угостишь. Если барону аль графу кляузу напишут — в беду попадешь.
Очень разумно. Этот мир не выносит резких движух. Стабильность, гармония и покой — три кита, на которых покоится Орзенвальд. Жестко контролируемая экономика с ничтожной инфляцией, размеренный и чудовищно медленный темп жизни. Монархия да, но фэнтезийная, мирная и сонная. Всех всё устраивает. А всего-то делов — контролировать рождаемость с помощью бочек лечебного зелья, да указывать каждому, что делать можно, а что нельзя.
Точнее, один раз указать. И живут люди преспокойно своей сонной хуторской жизнью, где даже буйного быка особо не убивают, потому что с ним повеселее будет, элемент азарта и риска, так сказать. Кесарю кесарево, пипл, всем — мир!
Вообще скакать длинными прыжками, да еще и с грузом на целую телегу, уволакиваемым такой-то магической силой, мне очень нравилось. Хотелось кричать «эге-гей!» и громко радоваться крутости всего происходящего, но приходилось сурово молчать, придерживая свободной рукой шляпу. Молчать потому, что осень, жук в рот залетит — мало не покажется, да и важность волшебника, его реноме, тоже сохранять нужно. Если быть рубахой-парнем, то к тебе не только охреневшие Богуны приходить будут, но и остальные потянутся с просьбами и прочими челобитными, постепенно перерастающими в требования и угрозы. Это мы в Школе еще на шестом курсе проходили. Люди склонны охреневать при малейшем допуске!
У моей башни снова отиралась Знайда. Она страдала по фее и смотрела вверх, откуда на неё бездушными глазами пялилась из окна кошачья морда.
— Шайн тебе фею не скинет, — поведал я девушке, — Он не такой.
— А-а? — удивилась та, приводя голову в более естественное положение, от чего тут же теряясь и падая навзничь. Видимо, долго смотрела.
Пришлось ловить. Запах хорошо потрудившейся девчатины и полные ладони сисек стали мне относительной наградой за подвиг. Объяснение политики партии устаканенной на ноги девушке плодов не принесло, но поняв, что феи ей не видать, девушка попыталась снова уйти грустно домой. В итоге ушла повеселее, так как я насовал ей в трудовые руки килограммов двадцать вяленой и сушеной рыбы. Говорить «совсем забыла про фею и побежала лакомиться» мне бы не хотелось… но увы, против правды не попрёшь. Тем более что уже и Шайн стучится изнутри в дверь своим покатым лобиком, вопия о свежатине и о том, что она пропадает.
Удовлетворив этого мохнатого демона, я приступил к складированию добычи, что требовало немалых усилий. Всё-таки объёмы большие, да и разложить по видам всё это дело надо, а сначала на свежую заклятия наложить…
Жаль только закончить как полагается не вышло. Когда я в очередной раз вышел из башни, снаружи меня ждали. Дино Крэйвен собственной хмурой персоной, да еще и облаченный в полноценную робу мага, шляпу мага, и держащий в руке жезл. Небритый, причем. Не жезл, конечно, а сам его держатель.
Обозрев всю эту композицию, разве что не орущую мне в лицо «ТЫ НЕ ПРОЙДЕШЬ!», я поразил старину Дино своим указательным пальцем, ткнув в него с расстояния в три метра, а затем веско сказал:
— Нет!
— Джо… — тут же заскрипел этот мошенник.
— Я сказал — нет!
— Тервинтер Джо!!
— Дважды нет!!!
Лицо Крэйвена побагровело, руки вцепились в жезл, нос сморщился, а вечно слезящиеся глаза приобрели новое, ранее мной невиданное выражение, в котором, при сильном желании, можно было распознать волю, решимость и жажду победы.
— А ну слушай сюда, маленький засранец… — заскрипел старый негодяй длинную и в чем-то даже интересную речь, касающуюся моих качеств, умений и происхождения.
Выслушав, я покивал, шмыгнул носом, утёр его рукавом, а потом поставил вердикт:
— Неубедительно.
В ответ в меня кинули жезлом.
Глава 12
Возвращение легенды