— Но ты уже кое-что умеешь.
— Как и ты, — парировала она. — Никому не под силу поднять человека одной рукой.
— У меня такое впервые получилось, — признался я. — Сам не пойму как.
— Насколько я знаю, это называется Единение. Управитель драгуна может использовать часть его силы вне доспеха. Но такое получается у выпускников, да и то не у всех.
— Мама всегда говорила, что я талантливый.
— Разве она не умерла при твоих родах? — удивленно спросила меня Дарья.
— Няня, — поспешно исправился я. — Перепутал. Няня говорила, что я талантливый.
— Та самая, которую ты велел сечь на конюшне до тех пор, пока она не потеряет сознание?
— И как со мной люди-то после такого общаются? — сокрушенно покачал я головой.
— С трудом, из вежливости или от страха, — подсказала Дарья. — Впрочем, я ощущаю, как сильно ты изменился. Но не могу понять, как такое возможно. Будто совсем другой человек.
— Так и есть, — поначалу я хотел открыть Дарье правду, но потом понял, что это желание вызвано симпатией. С такими вещами спешить нельзя: ляпну что-то не то и окажусь в тюрьме, а то и где похуже.
— О чем ты? — вскинула бровь Дарья.
— Расскажу, когда закончим тут, — ушел я от ответа. — Давай поговорим со всеми, найдем сектанта и…
Бледный, словно снег, отец Иоанн на негнущихся ногах двигался в нашу сторону. Его борода мелко дрожала, на глазах выступили слезы. Мы с Дарьей переглянулись и бросились к старику.
— Мертвы… — шептал настоятель. — Все мертвы… Каждый в келье своей…
— Оставайся с ним, — велел я Дарье, а сам побежал к жилым помещениям, из которых выходили те самые монахи, которые до этого сопровождали отца Иоанна.
Я грубо оттолкнул мужчин и вбежал внутрь. Длинная изба состояла из прямого коридора и небольших комнат слева и справа. Все двери были открыты. В ближайшей келье я увидел лежащего ничком старца. Судя по валяющимся рядом четкам и книге, старика убили, когда тот молился. Кто-то проломил ему череп.
Другие монахи умерли так же. Только один, в самой дальней комнате, судя по всему, пытался оказать сопротивление. Но ему это не помогло. Тяжелый предмет проломил бедняге висок. Судя по ране, били чем-то похожим на молоток.
На улице прогремел выстрел. Кто-то заорал. Еще выстрел. Низкий рык. Дарья выкрикнула несколько неразборчивых слов, и снаружи что-то оглушительно взвыло.
Молнией пролетев длинный узкий коридор, я выскочил на улицу и увидел, как хрупкая девушка стоит между отцом Иоанном, который пытался помочь подняться одному из монахов. Второй монах лежал на траве лицом вниз и не шевелился. Рядом с ним к стене часовни привалился селянин с двумя дымящимися дырами в груди.
Еще один мужик пытался зажать руками вспоротое горло. Темная кровь толчками выливалась у него между пальцев, пока летающий в воздухе кинжал Дарьи раз за разом вонзался в тело. Но, несмотря на страшные раны, крестьянин не падал. Он успел сделать еще два шага, прежде чем кинжал вонзился ему в глаз и опрокинул на спину.
В воздухе отчетливо витал характерный металлический запах крови, как на скотобойне. Он смешивался с озоном, будто перед грозой. Еще отдаленно пахло серой. Такое сочетание рождало сильный удушливый аромат, не похожий ни на что на свете.
Ослабевшая Дарья покачнулась. Ее оружие дернулось в глазнице мертвеца и затихло. В тот же миг через тело покойного перепрыгнул последний оставшийся в живых крестьянин — Степан. Глаза его бурлили тьмой, лицо исказила отвратительная гримаса, зубы удлинились и потемнели, а пальцы превратились в извивающиеся щупальца. Они почти достигли шеи девушки.
Время вокруг замедлилось. Я услышал в голове биение двух сердец: моего и чужого, большого и гулкого, словно колокол. Миг, и сердца ударили в унисон.
— Берегись! — крикнул я, вскидывая руку.
Перед пальцами тут же закружились алые печати. Они сошлись друг с другом и разлетелись на части, когда их пронзил столп черного пламени. Он с ревом устремился к цели, но Степан успел отскочить в сторону. Однако даже легкого касания хватило магии, чтобы развернуть мужчину прямо в воздухе и отбросить в сторону.
Сектант ловко перекувыркнулся в затяжном прыжке и приземлился на четыре конечности. С силой оттолкнувшись от земли, он снова бросился на Дарью. Отец Иоанн врезался в девушку с другой стороны и повалил на спину, тем самым сохранив ей жизнь.
Я попробовал применить магию еще раз, но печати лишь бессильно вспыхнули и сразу же погасли. Тем временем Степан снова навис над бледной Дарьей. Перед ним раскинув руки бесстрашно встал настоятель монастыря, закрывший девушку своей грудью.
— Христом Богом заклинаю, — начал было Иоанн, но Степан лишь расхохотался.
Уродливая лапа сектанта метнулась к лицу настоятеля, но упала на траву прямо под ноги своему владельцу. Спустя долю секунды я налетел на Степана плечом, и мы оба покатились по траве. Он вскочил на ноги первым и прыгнул на меня, но напоролся брюхом на клинок из черного пламени, который я выставил перед собой.