— Ты чего ж вскочил-то⁈ — он поставил ведро на пол и засуетился вокруг меня. — Лежать надобно, вчерась же чуть не утоп!
— Успокойся, отец, — миролюбиво произнес я и не узнал собственный голос — он звучал хрипло и немного надрывно, вызывая боль в горле. — Все со мной в порядке.
— Ну слава Богу, — выдохнул дед, перекрестился и устало опустился на обшарпанную скамью. — А я уж думал, что помрешь. Совсем плохой был, когда я тебя из речки выловил.
— Значит, я тебе жизнью обязан?
— Богу ты обязан, — отмахнулся дед. — А я просто сделал то, что должно. Нельзя же человека в беде бросать.
— И то правда, — я тоже сел на скамейку. — Как тебя звать-то?
— Богдан, — представился он и тут же сам спросил. — А тебя?
— Михаил, — я протянул ему руку.
Старик пожал ее сухой мозолистой ладонью, но недоверчиво сузил выцветшие глаза:
— Не похож ты на простого Мишку. Больно статный да ухоженный.
— А ты больно глазастый для своих лет, — улыбнулся я. — Граф Михаил Семенович Воронцов, родом из Калужской губернии. Так лучше?
— Получше, агась, — нисколько не смутившись, отозвался старик. — А чего ты в наших краях забыл? Ближе речек не было?
— В ваших — это в каких? — я выглянул в окно, но не увидел ничего, кроме речки, хлипких мостков, у которых среди камышей качалась на волнах старенькая лодка, да леса на другом берегу.
— Дык, в Бронницком уезде вестимо, — почесал седую голову Богдан. — Как тебя сюда занесло?
— Попутным течением, — задумчиво пробормотал я.
— Ага, — повеселел старик, — повезло тебе, что я порыбачить решил, иначе утопила бы тебя змеюка клятая!
— Какая еще змеюка?
— Золотая! — вытаращил глаза дед. — Никогда прежде такой не видывал. Здоровенная, зараза! Глазища черные, что уголь! Обвила тебя всего, да на дно утащить хотела. Я на нее веслом замахнулся, так он под воду ушла.
— Вот, значит, как, — я понял, что мой собеседник говорит о Злате. Едва ли она хотела утопить меня. Скорее наоборот, спасла и вытащила к людям. Хорошо, если она где-то рядом. Нужно как можно скорее с ней поговорить.
— От моей хаты до Бронниц день пути, — между тем продолжил Богдан. — Но это если на лошади.
— У тебя она есть?
— Да какой там, — махнул рукой дед. — Себя бы прокормить, не то, что скотину. В Заимках есть — это деревня недалече. Я там рыбу зятю сдаю, а он ужо в столицу на рынок возит продавать.
— Тогда мне нужно поговорить с твоим зятем, чтобы он довез меня до Бронниц.
— Это запросто. Но завтра. Скоро солнышко за лес уйдет, а ночью в этих краях лучше не ходить — если сам не заплутаешь, то волки из лесу задрать могут. Да и отдохнуть тебе надобно, барин. А то бледный, как смерть.
Несмотря на то, что мне хотелось быстрее вернуться в Москву и все рассказать Нечаеву, доводы Богдана меня убедили.
— Хорошо, — я кивнул. — Ты меня приютишь?
— Ну не на улицу же выгоню, — улыбнулся старик щербатым ртом. — Хата у меня небогатая, но уж какая есть. Уху хочешь?
— Не откажусь, — исходивший от стоявшего в печке котелка аромат уже давно щекотал мои ноздри.
— Тогда я мигом. Обожди только чутка, — Богдан снова засуетился. — Одежка твоя за печкой. Поди обсохла уже.
Старик не ошибся — мятая, местами рваная и пахнущая речной водой, моя одежда выглядела далеко не лучшим образом, но оказалась сухой и теплой. Одевшись, я пошарил в карманах и нашел там не только золотые часы на цепочке, но стопку денег, которые всегда таскал с собой на всякий случай. Украдкой пересчитав мятые бумажки, я покачал головой — количество их осталось неизменным.