— Посмотрим, — несмотря на то, что я понимал мысль Деи, соглашаться с ней мне отчего-то совсем не хотелось. — А теперь мне пора.
— Не спешите, барин, — Дея коснулась моей руки, — вас еще один разговор ждет. — Она взглядом указала мне в сторону парка, где среди травы промелькнуло гибкое золотистое тело.
— Пошли, — я первым направился к отдаленной каменной скамье среди аккуратно подстриженных кустарников.
— Вы мне? — кажется, Дея была удивлена, что случалось с ней крайне редко.
— А кому же еще? Мы одни здесь, — не останавливаясь, произнес я. — В доме полно работников. Вон, у окон маячат. Злата человеческий облик при них не примет, будет прятаться. А про меня и так слухов полно ходит, чтобы к ним добавили еще один о том, как Воронцов сам с собой разговаривает.
Дея понимающе кивнула и молча пошла следом за мной. Мы сели на нагретой солнцем скамье и стали дожидаться дочь Великого полоза. Дея разместилась так, чтобы из особняка было видно лишь ее спину и со стороны казалось, что мы с ней беседуем. Несмотря на то, что змея мелькала то тут, то там, приближаться она не спешила, как и заводить разговор.
— Не хочу прерывать твой утренний променад, но у меня сегодня много дел, — произнес я, глядя на Дею.
— Что такое «променад»? — тут же спросила Злата, показавшись из-за каменной ножки скамьи. Она высунула морду из густого кустарника и зыркнула на меня черными глазами.
— Прогулка, — пояснил я. — Чего ты вокруг да около ходишь?.. Или ползаешь?
— Думаю, — спустя пару мгновений отозвалась змея и снова замолчала.
Мы с Деей переглянулись, и цыганка пожала плечами. Злата всегда была странной в силу своей природы, но нынешнее поведение отличалось от ее обычных выходок.
— О чем? — задал я наводящий вопрос.
— О том человеке, что к тебе приходил, — нехотя ответила Злата. — Мне и прежде приходилось таких видеть: темные, озлобленные, жестокие. Тебе следует остерегаться его.
— Это едва ли осуществимо — он мой наставник в Академии.
— Академия, — протянула змея, — помню, вы с Дарьей там учитесь силы свои пользовать.
— Да. Распутин там второй человек после начальника и мой преподаватель. У него тоже проклятый драгун.
— Это мне ведомо. От него за версту тьмой разит.
— От меня тоже? — я все же оторвал взгляд от Деи, и посмотрел на обвившуюся вокруг моей ноги Злату.
— Нет. Ты — другой, — она потерлась головой о мою штанину. Сшитая из плотной черной ткани та быстро нагрелась на солнце, чем мгновенно воспользовалась вечно ищущая тепла змейка. — Поэтому тебе с этим Распутиным не по пути. Он ненависть в сердце пустил, всю свою кровь ей отравил.
— Григорий Ефимович, конечно, далеко не самый приятный человек, но я бы не стал называть его совсем уж плохим.
— Называй, как хочешь, — змеиные кольца вокруг моей ноги сжались плотнее, — только сути это не изменит. Ты и полоза волен червячком назвать, но что с того?
— Распутин сказал, что другие драгуны меня не примут, и обещал научить лучше править Чернобогом.
— Он сможет, — неожиданно согласилась Злата. — Значит, ты Чернобога в Академию возьмешь?
— Это проблема? — только сейчас я вспомнил, что присутствие воронёного драгуна скрывает дочь Полоза от взора ее отца.
Злата помолчала, а потом уверенно произнесла:
— Нет. В этих краях гнезд не осталось, а если какой полоз тут окажется, то с ним справится тот драгун, что в крепости за лесом стоит.
— А твой отец? — на миг мне показалось, что Злата позабыла о главной угрозе для ее свободы, но это было не так.
— В тени Чернобога он меня не узреет, — змейка отпустила мою ногу и заскользила по траве к большому плоскому камню, на который положила голову.
— Но Чернобог пойдет со мной в Академию, — осторожно напомнил я.
— Так и я с вами отправлюсь, — просто сказала Злата, даже не взглянула в мою сторону. Наслаждаясь новой порцией тепла, дочь Великого полоза закрыла глаза и замерла.