— Вздор, Григорий Ефимович, — отмахнулся Кутузов, — управление драгуном у него в крови. Мертвые полозы тому доказательство. И, поверьте моему опыту, я всегда узнаю хорошего солдата, коли его увижу. Даже одним глазом.
— В таком случае, не стану с вами спорить, — сдался темноволосый и отступил на шаг. — Но все же проверю его умения в Академии этой осенью.
— Уверен, граф оправдает возложенные на него ожидания, — Император посмотрел мне в глаза. — Не так ли?
— Не извольте сомневаться, Ваше Императорское Величество, — решительно ответил я.
— Уверенный. Мне нравится, — оценил Кутузов. — А вам? — он взглянул на того, кого звали Григорием Ефимовичем.
— Время покажет, — уклончиво ответил темноволосый и обратился к Императору. — Государь, нам еще многое предстоит обсудить.
— Верно, — кивнул правитель. — Нам пора.
Император первым покинул зал. Кутузов и второй его спутник вышли следом. Мы остались в зале в компании молчаливых и безучастных солдат. Дарья, наконец, выдохнула и немного расслабилась. Я же заворожено разглядывал орден, которым наградил меня сам Император. Такое мне даже не снилось.
— И как вам наш Государь Александр Павлович? — полюбопытствовал Нечаев.
— Сложно сказать, — пробормотал я. — Как… Император?.. А что за мужчина в черном был с ним? Кажется, я ему не понравился.
— В таком случае, мне остается лишь пожелать вам удачи, Михаил, — сочувственно вздохнул Нечаев. — Это был Григорий Распутин. Заместитель начальника Особой Императорской Военной Академии. Он обучает управителей драгунов. Весьма… непростой человек.
— Я заметил, — мой взгляд скользнул по двери, за которой недавно скрылся Император со свитой.
— Говорят, он весьма строг и придирчив, — добавила Дарья. — А еще он один из лучших управителей в Российской империи. Его драгун, наверное, даже древнее твоего.
— Значит, нашим доспехам будет, что обсудить. — Я поправил орден на груди. — Так что у нас еще на повестке дня?
— Князь Орлов просил передать, что ждет вас обоих в гости, — сообщил Нечаев. — Только в этот раз, прошу, — он взглянул на меня поверх очков, — без дуэлей.
— Конечно. — Пообещал я.
— Разве что кому-нибудь вздумается оскорбить вашу очаровательную невесту, — хитро улыбнулся Петр. — В конце концов, ваш брак одобрил сам Государь Император.
— Петр Аркадьевич, — смутилась Дарья. — Я же просила вас прекратить так подшучивать.
— Прислушайтесь к ней, — с напускной суровостью произнес я, чем смутил девушку еще больше, — иначе нам придется стреляться.
— Приношу свои извинения, — чуть склонил голову Нечаев. — Так что, едем к князю?
— Конечно же, — уверенно сказал я. — Нужно обмыть первый орден в моей новой жизни.
— И, надеюсь, не последний. — Нечаев поправил очки.
— Не извольте сомневаться, — повторил я слова, которые совсем недавно сказал Императору.
Игорь Конычев
Воронёное сердце 2. Управитель.
1. Последний день лета
Август неумолимо двигался к своему завершению. Вместе с ним уходило и теплое лето, конец которого выдался для меня абсолютно беззаботным. Большую часть времени я просто валял дурака и наслаждался бездельем: катался на Демоне, спал до обеда, увлеченно читал книги, ел, сколько влезет и, конечно, тренировался.
Дважды меня приглашали в гости соседи, с которыми мы познакомились на балу в честь нашей мнимой помолвки с Дарьей. Первым я посетил шумного здоровяка — барона Бродского. Он знал толк в развлечениях и охоте, на которую позже вытаскивал меня с завидной периодичностью.
Затем пришел черед принять приглашение старого вояки графа Зальского. Несмотря на оставшийся в душе запал, старик оказался уже слабоват для охоты, поэтому предпочитал пить дорогой коньяк у теплого камина, дымить трубкой, гладить лежащих в ногах огромных псов и рассуждать о былых военных подвигах, политике и молодых барышнях. Заслуженная старость, я считаю.
С обоими соседями мы быстро нашли общий язык. Для меня это было, как бальзам на душу, ведь с Улановой и Бобринским у нас знакомство, прямо скажем, не задалось. А тут настоящие, живые люди, а не созданные инопланетянами копии. В этом я убедился благодаря особенностям порченых чувствовать подмену.
Благодаря этому открытию, красноглазым людям дали чуть больше свободы, чем у них имелось прежде. Теперь все больше дворян выпускали порченых, отмывали и одевали, чтобы те встречали гостей. Касание порченого медленно, но верно становилось обыденностью: если поначалу дворяне воротили нос, то со временем попривыкли.