Спустя пять минут безуспешных попыток, свечи зажигания были благополучно затоплены. Овечка вышла и пнула своего «железного коня» по миниатюрному колесу.
- Подвезти? – предложил я.
- Не слишком ли много чести для сотрудника обычной медицинской бригады? – нахохлилась Монро, глядя на свой старенький мобильник.
- Слушай, прозвучит странно, но тебе не надоело жить вот так?
- Как? – овечка положила телефон в карман клетчатой юбки и направилась в мою сторону крайне агрессивной походкой: - Я понять не могу… Вам, чего от меня надо? Парни, с которыми я выросла – отдают жизнь за ваши сказки. Если вы думаете, что можете подманить меня деньгами – я же вам выдам всё, что думаю… Меня и тюрьма не пугает. Чего бояться, когда терять особо нечего?
- Эй, «жаркое»! Ты не слишком ли дерзко разговариваешь с Пермским Губернским? – Голубика тут же загородила меня. Девчонки врезались друг в друга, словно типичные бойцы смешанных единоборств во время фотосессии.
- А чего, твой малолетний папик настолько слабый, что прячется за твоей юбкой? – холодно ответила Монро.
Радостный Семён уже удобно расположился на переднем кресле «Мерседеса» и вытащил из квантового кармана стаканчик с попкорном.
- Я тебе сейчас все патлы вырву! – рыкнула Агни.
- Забодаю.
- Рискни!
- Так, дорогие леди… Давайте обойдёмся без крови? – я влез между девчонками: - Послушай, я понимаю, что тебе горько. Мне тоже! Но ты посмотри на себя. Специалист высшего уровня… Артов мне сказал, что ты могла бы уделать любого доктора из нашей краевой!
- Могла бы. Но, как видите, Господин Папик… - Монро указала на закрученные рожки, торчавшие из её блондинистой шевелюры: - Мы с вами из «разного теста». Я бы даже сказала – из разных миров… Потому, даже не пытайтесь меня подкупить!
- Ты бы смогла помогать своим друзьям напрямую и зарабатывать нормальные деньги. Ездить на хорошей машине, а не на этом…
- Не трогайте «Белку»! Она мне досталась от мамы! И я её починю…
- Починишь. Никто и не спорит. Я просто хочу предложить тебе мир, где всем будет плевать на твои рога и хвост. – я указал на пушистый пучок, который торчал над клетчатой юбкой: - Я предлагаю работу в нормальном коллективе, где к тебе будут относиться, как к специалисту.
- Бла-бла-бла… Красиво говорить вы умеете. Не спорю. Но я не… - договорить овечка не успела, поскольку из кармашка запиликал мобильник: - Да, мама? Я слушаю. Нет. Нет, я была у Валентины Андреевны. Хреново, чё… Ну, ты сама представь? Пф-ф-ф-ф… Твой любимый Осокин прямо передо мной. Хочу боднуть его. Ага. Мама не говори ерунды! А, чего? Когда… Ох… Ну, я понимаю. Двадцать пятого будет аванс и я оплачу. Не переживай! Закроем мы этот кредит! Прошу, не парься из-за этого. Выйду на подработку в крайнем случае… Да. Всё. Не волнуйся! Люблю тебя. Давай, целую. – с этими словами Монро тяжко вздохнула и спрятала мобильник: - Всего плохого, Господин Осокин. Хотела бы я ещё с вами пообщаться... Но простым смертным пора работать.
- Постой. Сколько у тебя зарплата в скорой помощи? – поинтересовался я.
- Всё не уймётесь?! Нет… Я просто в шоке! Вы реально купить меня вздумали?! – возмущению овечки не было предела. Она даже начала буровить землю носком ботинка, словно собиралась брать разгон для удара рогами.
- Три тысячи в месяц на первые шестьдесят дней. Потом три двести.
- Негодяй! Вы мне противны!
- Это уже после налогового вычета.
- Ненавижу. Вы меня бесите! Забодаю!
- И тринадцатая зарплата.
- Подлец! Негодник… Змий! – насупилась Монро, но на её милых щечках проступил едва заметный румянец: - А можно… завтра уже выйти на смену?
Глава 7
- Мы будем жить с тобой в маленькой хижине… - напевал умиротворяющий голос Бутусова из динамика «Кабана»: - На берегу очень дикой реки. Никто и никогда, поверь – не будет обиженным, на то что, когда-то покинул пески.
Шёл прекрасный осенний денёк, который мы продолжили на… станции скорой помощи. Пожалуй, это было единственное место, где люди знали про ночной инцидент.
А вся остальная Пермь пребывала в блаженном неведении.
Люди всё так же мирно гуляли по улицам. На бесконечных памятниках гордо восседали голуби. А немногочисленные гости города фотографировались у знаменитой надписи: «Счастье не за горами».