— Сойдет значит?
Вот же блин. От вызова, заложенного в этих двух простых словах, я готовлюсь к тому, что мое тело испытает наказание.
— Пиздец как жаль это слышать. Тогда, скорее всего, мне не стоит этого делать.
Он делает мощный толчок бедрами, входя так глубоко, что у меня перехватывает дыхание. Воспользовавшись этим, он запускает одну руку в мои волосы и прижимает мой рот к своему в глубоком, страстном поцелуе.
Его бедра неистово двигаются, когда он входит и выходит из меня в эротичном такте, подводящим меня все ближе и ближе к краю. Я стараюсь встретить каждый его жесткий толчок, низкий и жадный стон вырывается из меня.
Удовольствие проносится по мне подобно ударной волне и мои внутренние мышцы сжимаются вокруг его члена. Я отрываюсь от его рта, чтобы глотнуть воздуха, и мой выдох замирает в легких при виде выражения его лица.
В его чертах прослеживается чувственность, граничащая с жестокостью и беспощадностью. Он проводит языком по нижней губе, словно смакуя вкус нашего поцелуя, а его глаза пылают пылким голодом.
— Все еще «сойдет»?
Моргаю, все еще находясь в тумане страсти и сильном увлечении его членом. Не то чтобы я когда-нибудь призналась в этом.
— Чего?
В бронсоновских глазах загорается решительный блеск, и он подцепляет ногой ножку другого стула, отодвигая его. Обхватив меня рукой, чтобы прижать к себе, он опускается на стул. Его член погружается невероятно глубоко, и я хватаюсь за его плечи, чтобы удержаться.
Его пальцы прижимаются к моей попке, побуждая меня оседлать его. Когда моя киска растягивается еще больше, легкое жжение отнюдь не отвлекает от жара и томления, пронизывающих меня. Моя киска сжимается, словно кричит, чтобы я поторапливалась и завладела им — завладела его членом.
— Ты так и не ответила на мой вопрос, рыжая. — Его губы сжимаются в тонкую линию, как будто он изо всех сил пытается не утерять самообладание. — Все еще «сойдет»?
Чтобы акцентировать внимание на своем вопросе, он хватает меня за бедра и направляет вверх и вниз, насаживая на свою твердую длину.
— Взгляни на эту киску… так глубоко меня вбирает.
Хриплость его голоса запутывает меня, словно ленточка возбуждения, впоследствии затягивающаяся в тугой узел. Он раздвигает бедра подо мной, и мое тело натягивается, как тетива, в ожидании его следующего порочного движения. Крепко держа меня за бедра, он делает сильный толчок вверх, заставляя меня взмыть выше.
— Ты покроешь мой член своими соками, когда кончишь? — он тянется рукой между нашими телами, чтобы поласкать мой клитор. Когда, в ответ на его прикосновение, я выгибаюсь, он стискивает зубы, прежде чем сделать еще один глубокий толчок. — Лучше бы так оно и было.
Не знаю, что в нем такого, но он придает мне сил, как никто другой. Я покусываю его нижнюю губу, прежде чем подразнить его.
— Ты что, давишь на меня?
Его член утолщается во мне, а глаза прищуриваются.
— Ты и этот твой ротик. — Его тон не соответствует его словам, потому что в нем собственничество переплетается со жгучим одобрением. Он вызывает во мне бурю эмоций, одновременно пугающих и эйфорических.
Прежде чем я успеваю предаться размышлениям, он зажимает мою чувствительную плоть между большим и указательным пальцами. Легонько надавив на клитор, он посылает поток ощущений, прокатившихся через меня.
Его мгновенная реакция говорит о том, что он почувствовал, как мои внутренние мышцы сокращаются и покрывают его еще большим количеством возбуждения. Его глаза на мгновение прикрываются, а затем резко распахиваются, когда я покачиваю бедрами, и ощущение его горячей, твердой длины, растягивающей мою киску, вырывает стон из моего горла.
— Лучше бы тебе смочить мой член своим желанием. Поняла меня, рыжая? — его толчки становятся все более дикими и необузданными, он все быстрее и быстрее проводит пальцами по клитору, подгоняя меня к пропасти. Словно догадываясь о том, что я испытываю потребность, что терзает изнутри, его голос становится все более хриплым от вожделения: — Я догадывался, что эта киска погубит меня.
Мое хныканье и его резкие вздохи рассекают воздух, а его искусное прикосновение отправляет меня вихрями за край.
— Вот так вот.
Его слова вырываются сквозь стиснутые зубы, мышцы напрягаются под моей хваткой на его плечах.
— Отдайся мне. Как следует попрыгай на моем члене. — Напрягаюсь, беззвучный крик застревает в моем горле, когда мои внутренние мышцы сжимаются вокруг него, пока я объезжаю его член, мчась за своим освобождением.
Он издает гортанное: «Сука, сука, сука», быстро и дико двигая бедрами, а затем с мычаньем зарывается лицом в мою шею.
Наше совместное затрудненное дыхание — единственный звук, который задерживается между нами на долгий миг, прежде чем включается кондиционер. Его неровное дыхание скользит по моей плоти, а его борода колет мою кожу, вызывая дрожь.