Напряжённые линии очерчивают его губы.
— В тебе есть некоторое нахальство.
Наклоняю голову и прищуриваюсь.
— Хотя это не прозвучало, как комплимент, я сочту за таковой.
Мужчина завораживающе прищуривает глаза и излучает явную угрозу.
— Ты пришла побеседовать со мной о двух погибших людях. — Он подходит ближе, наседая. — Явилась прямо на территорию Скорпионов.
Вздёргиваю подбородок, принуждая себя сохранять спокойствие, выдерживая его взгляд. Полная решимости не поддаваться запугиванию, я прибегаю к своей надёжной черте — сарказму, дабы сориентироваться в напряжённых условиях.
— Неужели этот пересказ необходим? Чувствую, что ты можешь вести этот разговор целиком в одиночку.
— Если тебе достанет мозгов, ты не вернёшься. — Проницательные карие глаза сверлят меня, а губы сжимаются в тонкую жёсткую линию. — Тебе здесь не место, рыжая.
Тебе здесь не место… Его реплика эхом отдаётся в моём сознании, но память воспроизводит её иным голосом, в котором значительно больше яда, чем в его.
Тебе здесь не место… Когда-то эти же слова прозвучали грубым, едким голосом, пока я была вынуждена терпеть невыносимую боль.
Жжение снова вспыхивает в центре груди, но я насильно говорю с беззаботным тоном:
— Если бы только мне давали по пятицентовику за каждый раз, когда кто-то говорит мне это, — насмешливо салютую ему. — Не скажу, что было весело, но это было взаправду. Итак, пойду-ка я.
Когда поворачиваюсь, у меня перехватывает дыхание; я жду, что он снова остановит меня. Но он этого не делает. Зато тяжесть его взгляда, сопровождающая мои движения, осязаема. Нажимаю на брелок и спешу открыть дверь своей машины.
— Езжай осторожно, рыжая, — окликает он. — Не хотелось бы, чтобы ты не выбралась отсюда невредимой.
Каждая клеточка моего тела напрягается от его угрозы. А чего, чёрт подери, ты ожидала, пытаясь поговорить с главарём банды?
Отказываясь оглядываться, я с трудом сглатываю тревожный ком, застрявший в горле. Машинально я скольжу внутрь и запираю двери.
Когда выезжаю с парковки закусочной, я мельком бросаю взгляд в зеркало заднего вида.
Он всё ещё там, стоит в той же величественной манере, наблюдая за мной.
Всю дорогу домой его дурные слова преследуют меня.
И вместе с ними моё болезненное прошлое вновь заявляет о себе.
ГЛАВА ЧЕТВЁРТАЯ
ДЖОРДЖИЯ
*ПРОШЕДШЕЕ*
¶
— Тебе здесь не место. Тебе. Здесь.
Остриё ножа пронзает мою плоть, но я остаюсь неподвижной под действием какого-то наркотика в организме. Я не в состоянии закричать, моя челюсть крепко сжата, а сдавленное хныканье вырывается из глубин души.
Нож проходит от верхней части грудины (прим.: там, где располагается продолговатая плоская кость, т. е. в середине груди) до нижней, и острая боль обжигает меня. Очередной жестокий надрез рассекает мою плоть, такой невыносимый, что перехватывает дыхание.
Слёзы затуманивают взор; такое ощущение, словно моя грудь охвачена пламенем. Рассечение в центре груди продолжается, и сопровождающая агония этого толкает меня через край. Я будто покинула своё тело и смотрю сверху вниз на себя и происходящую сцену.