Собираясь убрать остальные свои покупки, я захлопываю дверцу и поворачиваюсь к стойке, где стоят мои сумки.
И тут же вижу мужчину, прислонившегося к кухонной стойке.
— Срань господня! — Я с такой силой отступаю назад, отчего ударяюсь о ручки холодильника, однако боль не так сильна, как паника, циркулирующая по моим венам.
Я бросаю взгляд на молоток для отбивных, лежащий в сушилки для посуды справа от раковины. Он всего в нескольких шагах от меня. Возможно, мне удастся это сделать, если я буду достаточно быстра…
— Ты правда думаешь, что успеешь раньше меня? — Его голос пронизан суровыми стальными нотками, смешанные с насмешкой. Зоркие глаза метнулись в сторону молотка для отбивных, а затем снова сосредоточились на мне.
Его поза может и кажется непринуждённой, и брови его не сведены вместе, отчего складывается впечатление, что ему скучно. Однако от него исходит явная угроза. Его руки в карманах, рукава рубашки закатаны, выставляя на показ его испещренные чернилами руки.
— Зависит от обстоятельств.
Я отхожу от холодильника на самую малость, и его глаза вспыхивают, прежде чем сужаются. Морщинки, обрамляющие уголки его рта, напрягаются. То, как он сохраняет спокойствие… он выглядит готовым к нанесению удара в любую минуту.
Выдавливаю из себя слова, хоть они и грозятся застрять в моём пересохшем горле.
— Ты пришёл, чтобы убить меня?
Он немного сдвинулся, слегка наклоняя голову в сторону, не сводя с меня глаз.
— Пока не уверен, — тёмно-карие глаза изучают меня, словно я уникальный экспонат, прежде невиданный им. — Ты так провинилась, что это стоит убийства?
«Я нарушила твоё слово и объявилась на территории Скорпионов».
«Я даже вновь объявилась в закусочной. И посетила фермерский рынок».
Эти ответы прокручиваются в моей голове, однако я понимаю, что мне всё равно необходимо поделиться с ним посланием от Лайлы: «Скорпионы сотворили это! Сообщи Бронсону!»
Ответ поспешно срывается с моих губ:
— В пятницу мать и дочь были доставлены в морг. И я хочу, чтобы ты был в курсе: их тела — предупреждение, о котором тебе следует знать.
Напряжение сковывает каждое мышечное волокно в моём теле, поскольку я знаю, как это звучит.
И всё худшее ещё впереди.
Он поджимает губы в тонкую напряжённую линию. Чёрная коротко подстриженная борода обрамляет его нижнюю и верхнюю губы, которые так восхитительно изогнуты, словно кто-то вылеплял и придавал им форму с предельной осторожностью. Несправедливо, что у такого мужчины, как он, такие красивые губы.
Он выпрямляется, вынимает руки из карманов и опускает их по бокам. Его длинные тонкие пальцы сгибаются, как будто он готовится в любую минуту убить меня голыми руками.
— Что ты подразумеваешь под «их тела — предупреждение»?
«Дерьмо, дерьмо, дерьмо!»
— Слушай, я просто… иногда тела мне кое-то говорят. И мать, Лайла, сказала, что Скорпионы сотворили это с ней и с Карой…
Он неожиданно оказывается в моём пространстве, прижимая меня спиной к дверце холодильника. Его выражение лица грозное, а губы поджаты в суровую линию.
— Что за поебень ты сказала?
Я смотрю на него и прикладываю усилия, чтобы мой голос не дрогнул.
— Она сказала, что Скорпионы убили их, — эти слова повисли между нами подобно густому, ядовитому слою.
Его ноздри раздуваются, и он цедит сквозь зубы каждое слово:
— Ты, блядь, разыгрываешь меня?