— Ладненько, Джорджия. В лучшем случае Роуэн застрял, и, возможно, запаниковал и позабыл о кнопке. А ты была так сосредоточена, что даже и не услышала, как он вернулся.
Таким образом, я не только воскрешаю мёртвых людей, но и развила в себе привычку разговаривать с самой собой. Суперски. Будто бы я ощущаю себя недостаточно чудной.
Звук голоса проникает сквозь дверь холодильника, и я осознаю, что это вовсе не шёпот. Это громкий голос, который всего-навсего приглушён толстыми изолированными стенами морозильной камеры.
Хватаю скальпель и сжимаю его в руке, хотя я не совсем понимаю: как убить то, что уже мертво. Как это вообще работает?
Медленно выдыхаю, пытаясь успокоить себя, и тут же терплю поражение:
— Я справлюсь. Это всего лишь мертвец, пытающийся… привлечь моё внимание. Наверное, сожалеет, что в последний раз ел рыбные тако, и хочет выговориться.
На меня обрушивается жуткий холод, как только я отворяю тяжёлую дверь. Раздаётся громкий и отчаянный женский голос:
— Помоги мне! Помоги мне, умоляю!
Осматриваю помещение и замечаю только два тела, ранее привезённые Роуэном, и до которых я пока не добралась. Женщина и юная девочка. Не хочу лгать и скажу, что уже с ужасом жду понедельника, зная, что мне придётся их осматривать — особенно, девочку.
— Помоги мне, умоляю! — голос женщины рикошетом отражается от стальных стен. — Умоляю!
— Я здесь. — Заставляю свои ноги приблизиться поближе к большому мешку для трупа, не выпуская из руки скальпель. Меня пробирает невольная дрожь в знак протеста от температуры. Встав сбоку, я дрожащей рукой расстёгиваю молнию.
Белёсые глаза моргают, глядя на меня, и я отшатываюсь:
— Дерьмо!
— Умоляю помоги! — Голос её становится ещё громче от настойчивости. У неё одно пулевое отверстие посредине лба, её белокурые волосы в крови.
Расстёгиваю молнию чуть ниже её подбородка.
— С чем Вам, — мои зубы начали стучать, — т-т-требуется помощь?
— Это сотворили Скорпионы! — кричит она. — Ты должна сообщить Бронсону!
Подтверждено. С мёртвыми чертовски сложно разговаривать. Подпрыгиваю на месте, пытаясь не дать крови застыть в жилах:
— Но разве не Бронсон главарь Скорпионов?
— Умоляю, помоги мне! — Её волнение ещё больше нарастает, грудь её вздымается под материалом мешка для трупов. — Скорпионы сотворили это! Ты должна сообщить Бронсону!
— Хорошо, — поспешно соглашаюсь, — я сообщу ему.
— Пообещай мне! — выкрикивает она своё требование.
Пячусь назад и бормочу:
— Боже правый! Я и не знала, что покойники могут быть такими требовательными.
Затем добавляю более убедительным голосом:
— Обещаю.
Мутные глаза изучают мои черты, прежде чем выражение её лица расслабляется, и она успокаивается. Слабый шёпот срывается с её губ:
— Спасибо, Джорджия.
Кровь стынет в жилах — к этому моменту и в переносном, и почти в прямом смыслах, — когда я смотрю на мёртвую женщину, которая наконец-то замолкла.
Срань господня, срань господня. Сердце бушует в груди, когда я столкнулась с осознанием: моё проклятие преобразовывается.