Натягиваю вежливую улыбку, пытаясь разубедить его в интерпретации этого как радушия. Я стараюсь не обнадёживать его, но этот парень никогда не сдаётся.
— Благодарю, Пол. Если ты сможешь положить их в кабинете на мой стол, было бы здорово. И я ценю приглашение, но мне действительно нужно закончить работу, и, похоже, это займёт некоторое время.
Нужно быть слепцом, чтобы не заметить разочарование на его лице. Он бросает взгляд на лежащие тела и заметно вздрагивает, прежде чем отвести глаза.
Будь у меня силы, я бы улыбнулась, потому что, каким бы милым ни был Пол, его, кажется, мутит рядом с трупами.
— Ох, конечно. Я понимаю. — Он позволяет двери закрыться и ненадолго исчезает, чтобы отнести папки в мой кабинет. Мгновение спустя Пол открывает дверь комнаты для вскрытия и прислоняется к ней. Засунув руку в задний карман, он колеблется.
— Полагаю, не буду мешать тебе.
— Доброй ночи. — Мои ноги всё ещё ощущаются желейными, и надеюсь, что он не заметит, как сильно я опираюсь на этот чёртов стол, чтобы удержаться в вертикальном положении.
— Не работай допоздна. Знаешь, как говорят. Только работа и отсутствие развлечений делают Джорджию скучной девушкой, — морщится, — это было странно. Извини.
— Всё в порядке. Увидимся в понедельник, Пол.
Он неловко машет рукой, прежде чем повернуться к двери. Хотя его неразборчивые слова звучат приглушенно, они всё равно достигают моих ушей за миллисекунду до того, как за ним захлопывается дверь:
— Почему я такой идиот?!
Но я не обращаю на него никакого внимания. Я не вынесу.
Мои глаза по-прежнему прикованы к двум мёртвым телам.
Те, которые всего мгновение назад ненадолго ожили, чтобы сообщить мне, что они были убиты.
ГЛАВА ВТОРАЯ
ДЖОРДЖИЯ
По моей спине пробегают мурашки, и это не имеет ничего общего с обычной холодной температурой в морге.
Что-то не так. Эта мысль не даёт мне покоя с той секунды, как я получила два тела, погибших во время пожара в доме.
Степень ожогов на их телах идёт вразрез с отсутствием повреждений в лёгких от вдыхания дыма. Вдобавок, в их файлах было указано, что они были обнаружены сидящими на стульях. При этом токсикологической экспертизой не было обнаружено ни наркотиков, ни алкоголя. Так почему же — как? — они не поднялись во время пожара и не попытались спастись?
Крошечные волоски дыбом встают на задней части моей шеи, под тем местом, где мои длинные волосы собраны в простенький хвост под сеткой для волос. Я не обращала внимания на эти странные ощущения, когда проводила вскрытие тела её парня, но с тех пор они усилились, как только я почти закончила с её телом.
Прикусываю нижнюю губу, колеблясь. Никогда не чувствовала себя вынужденной нарушить клятву. Никогда.
До этого случая.
Чёрт, я даже не знаю, возможно ли это.
Мои ладони в латексных перчатках потеют, и каждое моё движение окутано волнением. Грудь вздымается от прерывистых вдохов; я протягиваю руку к открытой полости грудной клетки тела Наоми Талбот. Невзирая на то, что мои слова едва превышают шёпот, они, кажется, разносятся эхом в пределах огромного пространства морга.
— Как ты умерла?
То, что ощущается вечностью, проходит в безмолвии, и когда под моими руками ничто не шевелится и не двигается, мои плечи облегчённо опускаются. Я больше не проклята. Хорошая новость — более того, отличная. Так отчего же я не могу избавиться от ощущения, будто меня терзает некое зловещее предчувствие?
Опустив руки на край стола для вскрытия из нержавеющей стали, испускаю протяжный выдох, но он превращается в сдавленный звук, когда тело женщины резко дёргается.
Мои ноги прирастают к месту, когда Наоми Талбот открывает глаза и быстро моргает.
— Ммс…шнвим… — Первое, что вырывается из её рта — неразборчиво, и моё сердце бешено колотится.