— ЗАРА
ГЛАВА ВОСЕМЬДЕСЯТ ДЕВЯТАЯ
БРОНСОН
Дверь больничной часовни открывается, и входит Дэниел, его шаги по ковровому покрытию почти бесшумны. Он садится рядом со мной на мягкое сиденье.
Кто знает, как долго я сижу здесь, на передней скамье, и смотрю на распятого на кресте Иисуса. Может, несколько часов. Я не могу заставить себя уйти, потому что не хочу быть от нее дальше, чем это необходимо.
— Я чуть ее не потерял. — В моих словах сквозит горечь. — Снова.
— Но сейчас с ней все в порядке.
— Она будет жить, а я чувствую, что умираю. — Мне невыносимо смотреть на него и признавать это. — Она велела мне уйти. И имела на это полное право после того, как я с ней обошелся.
Дэниел молчит, и царящее в часовне тихое благоговение, будто пытается меня успокоить, но безуспешно.
— Никогда не считал тебя слабаком.
Между нами повисают его слова, в которых угадывается недовольство.
Защищаясь, я сжимаю руки в кулаки.
— Я ей не нужен.
— Ладно.
От его снисходительного тона мне приходят мысли о насилии в этой чертовой часовне. Блядь.
— Просто хочу сказать, — продолжает он, — что ты должен показать ей, что уважаешь ее. Завоевать ее расположение.
Он поворачивается, и его взгляд устремляется на меня.
— Как в прошлый раз.
Я насмешливо фыркаю.
— Да. Не так-то это просто.
— Будь это легко, за это не стоило бы бороться.
Он поднимается со скамьи, но от чего-то медлит. Затем тихо добавляет:
— И мы оба знаем, что она того стоит.
ГЛАВА ДЕВЯНОСТАЯ
ДЖОРДЖИЯ
Получить два ранения и потерять почку — после того как я чуть не лишилась жизни — это, в общем-то, полный отстой, как и следовало ожидать.
Пока я была в больнице, ко мне пришел Стив с цветами. Именно он сообщил новость о том, что в тот день в магазине умерла Сатия. Ее застрелил Бронсон.