— Вернись ко мне, Рыжая!
В его голосе паника и отчаяние.
— Пожалуйста, детка. Вернись ко мне. — Моего виска касаются его губы. — Я люблю тебя. Я чертовски люблю тебя, Джорджия.
У меня нет сил ни говорить, ни открыть глаза. Изнеможение наваливается на меня с такой силой, что я отключаюсь.
ГЛАВА ВОСЕМЬДЕСЯТ ВОСЬМАЯ
ДЖОРДЖИЯ
Дезинфицирующее средство.
Это я замечаю в первую очередь. Резкий запах дезинфицирующего средства. Затем раздается писк мониторов.
Мне требуется огромное усилие, чтобы открыть глаза, и сделав это, я понимаю, что нахожусь в больнице. Следующее, что я замечаю, — это мужчина, развалившийся в кресле, придвинутом как можно ближе к моей кровати. Он держит меня за руку, его глаза закрыты, темные ресницы опущены.
На долю секунды при виде Бронсона меня переполняет счастье. Но на меня тут же обрушивается реальность, принося с собой воспоминания обо всем том безобразии, которое положило конец нашим отношениям.
О тех жутких словах, которые мы сказали.
О застывшем в его глазах ужасе.
«Не знаю, что за дерьмовый карнавал ты тут затеяла, но я не собираюсь с этим мудохаться».
Высвободив свою руку из его ладони, я чувствую жгучую, пронзающую меня боль, и мой сдавленный стон пробуждает его ото сна.
Когда он понимает, что я отстраняюсь, то резко открывает глаза и вскакивает на ноги.
— Тебе нужна вода? Позвать медсестру?
— Почему ты здесь?
Он вздрагивает, как будто я отвесила ему пощечину, и на его лице проступает страдание. Но я не позволяю этому ослабить мою защиту. Я пережила изнуряющую боль предательства — черт, я даже умерла — и доказала, что могу это преодолеть.
И сделаю это снова. С ним или без него.
— Детка, я…
— Не называй меня так, — спокойно и отречено говорю я, как будто то, через что я прошла эмоционально и физически, лишило меня дара речи. — Не после того как ты так со мной обошелся.
Измученное. Только так можно описать выражение его лица. Наконец, он медленно кивает.
— Прости.
Он засовывает руки в карманы.
— Я заслужил это. И даже чего похуже. Знаю, что заслужил. — На его лице проступает серьезность. — Я сделаю все, что потребуется, Рыжая. Просто скажи мне, что ты…
— Уходи, — эхом разносится по комнате мое требование. — Пожалуйста.
Бронсон резко закрывает рот, и в его глазах вспыхивает то ли боль, то ли гнев. И, честно говоря, мне все равно.
Я слишком долго ждала признания от других, желая, чтобы они любили меня, в то время как сама не любила себя и не принимала.
Уже давно пора что-то изменить, и я не могу этого сделать, полагаясь на кого-то другого. Опираясь на что-то как на костыль.
И начать это нужно прямо сейчас.