Раздается звук, и я в тревоге вздрагиваю.
Теперь Бронсон звучит сердито, негодующе рыча:
— Не верю, что ты сейчас ударила меня газетой.
— Может, я и люблю тебя, но сейчас ты бесишь. Мне нужно увидеть твою очаровательную Джорджию.
— Стой, я приведу ее.
— Поторопись-ка! Я так рада. — Наступает короткое молчание. — Лучше ей стоять рядом с моей день-рожденческой елкой.
— Abuela… ладно! Брось газету! — бормочет он в коридоре. — Господь всемогущий.
Торопливо вытираюсь и провожу расческой по волосам так быстро, как только могу. Бронсон закрывает за собой дверь спальни и, повернувшись, видит, как я поспешно направляюсь к шкафу.
— Уверен, ты слышала, кто пришел, — сухо говорит он.
Надеваю трусики и бюстгальтер, а затем выбираю скромное платье длиной до щиколотки. Приведя себя в приличный вид и обернувшись, замираю от выражения его лица.
Когда он непринужденно прислоняется к дверному косяку, на его чертах отражается нежность, на которую я никогда не думала, что он способен.
— Готова познакомиться с Abuela?
Нервно улыбаюсь.
— Думаю, да. — Затем не могу удержаться и интересуюсь: — Что за день-рожденческая ель?
Он смеется.
— У нее день рождения через несколько месяцев. Она обожает, когда я наряжаю для нее елку, как на Рождество, только украшаю ее огоньками, лентами «С Днем Варенья» и прочим.
— Звучит улетно.
— Ага. — Он проводит рукой по волосам, что выглядит как нервный жест. — Она была так взволнована встречей с тобой, что приехала сюда на трицикле и привезла с собой кубинскую свиную запеканку.
Моя улыбка превращается из нервной в восторженную.
— Она кажется милейшей женщиной.
***
— Ты не питаешься одними лишь овощами. Это мне в тебе нравится. — Объявляет Abuela после того, как мы отведали ее запеканку на обед.
— Знаешь, у нее есть множество других качеств, которые могут понравиться. — Бронсон заявляет это непринужденным тоном, затем подмигивает мне.
Мы сидим на заднем дворе, и я разрываюсь от беспокойства и счастья.
Последнее переполняет душу, потому что она такая, какой я могла бы себе вообразить бабушку. Она суетится вокруг нас, следит, чтобы у нас было достаточно еды и питья. Ее улыбка заразительна, в глазах светится столько жизни. Она ласковая и вспыльчивая женщина, в которой так много любви.
Бабушка Бронсона — та самая женщина, которая прочла мне карты в тот день на рынке.