— Как я могу их забыть, если ты напоминаешь мне об этом каждый божий день?
ГЛАВА СЕМИДЕСЯТАЯ
ДЖОРДЖИЯ
Следующие дни прошли в неописуемой смеси эйфории и сумбурного режима работы.
После того как Бронсон провел у меня ночь воскресенья, я больше его не видела. Работа у него суматошная, но он старается. Он привозил мне обед на работу, каждый день звонил и писал сообщения.
Вчера — в среду — мы разговаривали, пока я ехала домой с работы.
— Я надеялся, что завтра буду свободен, но, похоже, встреча затянется. — Он сделал паузу, и в его голосе послышалось озорство. — Не будешь возражать, если кое-кто позднее появится в доме и залезет в твою постель?
Я не могла не усмехнуться как дурочка.
— Посмотрим.
— На что?
— Будет ли этот кое-кто определенным бандюганом, к которому я питаю слабость.
Он издал хрипловатый звук удовлетворения.
— Ручаюсь, что он и будет.
После этого разговора радостная улыбка не сходила с лица до самого четверга. Я действительно думала, что в ударе и что все идет гладко.
До этой секунды.
Делаю несколько глубоких вдохов, прежде чем подойти к столу для вскрытия. Ненавижу такие вскрытия. Пиздец как ненавижу.
Маленькая девочка, девяти лет от роду, лежит абсолютно неподвижно. И все из-за дурацкой затеи друзей выпить антифриз.
Провожу ладонью в перчатке по девичьей худенькой ручке.
— Ох, Хлоя. — Мой голос срывается. — Малышка. Мне так жаль.
Заставляю себя сосредоточиться и продолжаю вскрытие, как обычно. Но на задворках сознания маячат вопросы.
«Почему она? Почему именно сейчас?»
К тому времени как я извлекаю из нее последние органы, я эмоционально истощаюсь. Но это не значит, что я буду халтурить. Она заслуживает уважительной заботы, как и любое другое тело, которое попадает сюда. Может быть, даже больше.
— Спасибо Вам.
От этого тоненького голоска вскидываю голову, и моя спина тут же напрягается. Хлоя глядит в потолок, ее глаза мутные.
Мой ответ вырывается с трудом, словно горло как наждак.
— Не за что, милая.
— У Вас есть ангел-хранитель, который присматривает за Вами. — Ее губы силятся сложиться в улыбку, и в тоге она получается кривой. — Он уморительный, а также любит Вас и очень гордится.
Моргаю от потрясения. Ангел-хранитель? Он? К тому времени, как я судорожно лепечу: «Кто он? Как его зовут?», ее уже не было.
Под рабочей экипировкой волоски на каждом дюйме моего тела встают дыбом. И я всем сердцем жалею, что не успела получить ответ.