Он протягивает мне визитную карточку, но не сразу отпускает, когда я её беру. Его тон становится более интимным, хрипловатым.
— На обороте указан мой номер. Не стесняйся, звони. В любое время.
— Спасибо, офицер.
Господи. Спасибо? Вот что я говорю, когда красивый полицейский проявляет интерес? Хоть бы этот потёртый пол участка сию же минуту целиком поглотил меня.
Словно чувствуя мою взвинченность, он разжимает пальцы на карточке; его внимание сосредоточено на мне.
— Уэйд.
— Точно, — у меня перехватывает дыхание, — Уэйд.
Он всегда был учтив и никогда не нервировал меня в тех случаях, когда, в одно и то же время, мы оказывались в лифте. Я бы сказала, что ему около двадцати с лишним, и он из тех, кто ценит своё здоровье, ибо я ни разу не видела его со стереотипным пончиком в руке. Со светло-русыми волосами, загорелой кожей и худощавым телосложением он легко мог бы сойти за одного из сёрферов, часто посещающих Джексонвилл-бич, нежели за копа.
Он отступил назад, сжимая в одной руке папку с отчётом, в другой — ручку. Его большой палец нажимает на верх ручки. Щёлк, щёлк, щёлк. В иное время это бы раздражало меня до скрежета в зубах. Меня, наоборот, успокаивает то, что не я одна волнуюсь.
Он опускает взгляд на свои туфли, прежде чем его глаза встречаются с моими; выражение его лица граничит с робостью, что является безумием, поскольку этот мужчина совсем не выглядит невзрачным.
— Слушай, не хочу смущать тебя, так что, если тебе неинтересно, я с уважением к этому отнесусь. Но если ты когда-то захочешь выпить кофейку…
Крепче сжимаю визитку, делаю всё возможное, дабы мой голос был ровным:
— Благодарю, Уэйд. Непременно свяжусь с тобой в следующий раз, когда мне понадобится доза кофеина.
Получше. Прозвучало не совсем нелепо.
Кивая, он пятится назад:
— Надеюсь, это произойдёт скоро.
***
¶
Недавно позвонил Пол с предложением подождать и проводить меня, однако я отказалась. Знала, что задержусь с последним вскрытием и потому предпочла бы остаться наедине со своими мыслями во время короткой поездки наверх к автостоянке.
Сейчас я умираю с голоду. Мой желудок почти прогрыз себе путь из моего тела с тех пор, как я перекусила хреновым батончиком мюсли, вместо конфет или чипсов, из торговых автоматов.
От неистовых звуковых сопровождений желудка во мне просыпается чувство вины, ибо голод мой незначителен, когда я думаю о последнем вскрытии за день: семилетний мальчишка был застрелен, когда играл в доме друга.
Видимо, друг обнаружил пистолет, не подозревая, что тот был заряжен, и они играли с ним, после чего он выстрелил.
Потребовалась всего одна пуля, чтобы оборвать жизнь семилетнего ребёнка. А его маленький друг вечно будет нести бремя трагедии, обусловленной тем, что именно он нажал на курок.
Хоть и в большинстве своём я благодарна за своё место и за доверие доктора Дженсена к моим способностям, в подобные минуты хотелось передать ему бразды правления. Но это то, к чему он меня готовит. Чтобы я всецело взяла на себя управление по окончании стажировки, и он официально уйдёт на пенсию.
Небольшой блок под спиной юноши приподнимает его туловище, благодаря чему гораздо легче и с большей точностью вскрыть грудную полость.
Прежде чем приступить, я провожу кончиками пальцев в перчатках по лбу юноши. Кожа приобрела пепельный оттенок; я осторожно провожу пальцами вверх к линии волос, где обнаруживаю короткую стрижку.
Голос мой едва уловим:
— Мне очень жаль, милый, но я вынуждена это сделать.
В горле саднит и ощущается скованность.