— Он появился в моем кабинете ранее этим вечером.
Ее глаза сужаются, и она опирается на оба предплечья.
— Расскажи, как именно все происходило.
Как только я заканчиваю говорить, она медленно откидывается на стуле и надолго затихает.
Сжав переносицу, мысленно ругаюсь на головоломку, с которой столкнулся.
— Как увиденное вообще возможно? — бормочу я.
— Самонадеянно предполагать, что все в этом мире имеет простое объяснение. — Бабушка делает паузу. — Было ли что-то еще, ввиду чего ты насторожился?
Мои губы подрагивают от желания рассказать о Джорджии и ее утверждении, что с ней разговаривали мертвые тела, но притормаживаю. Внутри разгораются противоречивые чувства, ведь это может испортить ее мнение о Джорджии, если я упомяну об этом, попутно понимая, что раньше ничего не утаивал. Я всегда был честен с ней.
Хотя теперь все по-другому. Впервые я не решаюсь рассказать о чем-то, что может представить Джорджию в невыгодном свете.
— Дело в рыжеволосой. — Она, как всегда, проницательна и точно улавливает причину моей нерешительности. Бабуля внимательно изучает меня так, как никогда раньше. — Она настораживает тебя, ведь в ней ты видишь не только свет, но и мрачные тени. — Она кивает, как бы подтверждая свои слова. — Именно эти тени заставляют тебя желать помочь исцелить то, что причинило ей боль.
Прочищаю горло и с трудом сдерживаю желание съежиться на стуле под ее тяжелым взглядом.
— Это нечто большее.
— Что тогда?
Проводя рукой по волосам, морщусь.
— Она медиум или что-то в этом духе.
Ее глаза сужаются, когда она наклоняет голову.
— Это она тебе сказала?
Я уже собираюсь ответить «да», но поджимаю губы. Ведь… блядство. Она мне когда-нибудь говорила об этом?
В мозгу проносится воспоминание об одном из наших первых общений, когда я спросил: «Ты ясновидящая или что-то в этом духе?», после чего она ответила: «Что-то вроде того».
— Нет, — наконец отвечаю я. — На самом деле она этого не говорила.
На ее губах заигрывает мягкая улыбка, но в ней присутствует нотка грусти. Бабуля ласково поглаживает меня по руке.
— Ты переживаешь за нее, что вполне понятно, но тебе не стоит беспокоиться о том, что я о ней подумаю.
Она откидывается назад, сцепив пальцы на столе, и издает усталый вздох. Ее голос приглушен, хотя тон тверд.
— Если эта женщина тебе подходит, — а я подозреваю, что так оно и есть, — ты должен быть рядом с ней. Независимо от того, какие истины раскроются.
У меня в горле клокочет разочарование, потому что она говорит непонятными загадками.
— Ты что-то знаешь?
Abuela сочувствующе улыбается.
— Хотела бы я знать больше, чтобы помочь тебе, mi amor.
На мгновение на нас нисходит безмолвие, пока она не испускает тяжелый вздох.
— Я знаю не больше того, что говорят мне карты. А они говорят мне, что тебя ждут серьезные испытания. — Она колеблется, прежде чем тихо добавить: — И твою Джорджию.