— Какими сведениями ты располагаешь о том человеке, что стоит за всем?
Он цокает.
— Мистер Кортес. Полагать, что я обладаю информацией, которую могу охотно предоставить Вам, — еще одна ошибка. Не каждый может быть активным участником.
От его загадочных слов я сжимаю руки в кулаки. Нет времени говорить ребусами.
— Что, блядь, это значит?
Вместо ответа он разворачивается, чтобы взглянуть на книжную полку, хотя смотрит на содержимое беспристрастно. Все указывает на то, что он уже изучил мой кабинет во всех подробностях.
— «Искусство войны» — произведение классическое, но если Вы принимаете к сведению написанное, то обречены на провал.
— Да ладно? — я не пытаюсь скрыть свой насмешливый тон. — Ты-то откуда знаешь?
Он откидывает голову назад, его глаза внимательно глядят в мои, и создается впечатление, что он видит меня насквозь.
— Потому что никто не скажет Вам, что иногда человек сталкивается с противником, к которому нужно подкрасться, когда он меньше всего этого ожидает. Вам придется развязать такую безжалостную и непростительную войну, какую только можно себе представить. — От жестокости его тона меня охватывает беспокойство. Что-то подсказывает мне, что этот человек может оказаться ровней мне.
Он поворачивается ко мне спиной и идет к дверному проему. Когда он останавливается на пороге, не оборачиваясь, складывается мнение, что даже если я направлю пистолет ему в спину, он каким-то образом доберется до меня быстрее, чем я успею нажать на курок. Мужчина не просто обходит мою охрану и людей, стоящих на страже, он обладает скрытностью. Это проявляется в том, как он двигается, как ведет себя.
Этот человек движется подобно призраку. Неуловимый. Бесшумный. Он тот, кто забрал бесчисленное количество жизней. Доказательство тому — его глаза.
Abuela всегда твердила, что глаза — зеркало души. Я часто гадал, видит ли она, что мои глаза показывали тьму и разрушенность.
— Будьте осторожны с мисс Денверс, мистер Кортес.
Он поворачивается, и от его пронизывающего взгляда я раздражаюсь. Еще более странно и настораживающе, когда выражение его лица приобретает необычные признаки, напоминающие привязанность, когда он добавляет:
— Она не похожа ни на кого другого. Она заслуживает мужчину, который сможет защитить ее и принять.
В мгновение ока мужские черты каменеют, а голос наполняется мрачной злобой.
— Если это не ты, то тебе стоит забыть о ее существовании и отъебаться от нее. Навсегда.
Он на мгновение задерживает на мне взгляд, после чего разворачивается. Затем мужчина исчезает.
В буквальном смысле. Он растворяется в воздухе. Или кажется, что растворяется, но это невозможно.
Я моргаю, затем протираю глаза рукой. Собака выбегает за дверь кабинета, ее когти клацают по деревянному полу. Не выпуская из рук пистолета, я обхожу свой стол и направляюсь к дверному проему.
Все, что я вижу, — это как открывается входная дверь, и через нее проскакивает собака, после чего она сама закрывается. Как будто кто-то открыл ее снаружи или закрыл за собой.
Как будто этот кто-то был невидимым. Какого хрена?
Я тихо стою, снова гадая, не галлюцинации ли у меня от недосыпания. В тишине дома я на мгновение убеждаюсь, что никто не задерживается.
Мне срочно нужно увидеть Abuela. Впервые я боюсь того, что она мне скажет.
ГЛАВА СОРОК ВОСЬМАЯ
БРОНСОН
Заезжаю на подъездную дорожку бабули и выключаю двигатель. Отвожу плечи в попытке снять напряжение, возникшее с тех пор, как этот жуткий гаденыш заявился в мой кабинет, однако все попытки безрезультатны.
Abuela оказывается у входной двери еще до того, как я захлопываю дверь машины и поднимаюсь по ступенькам. На морщинистом лице написано беспокойство. Она распахивает дверь, и свет внутри дома освещает миниатюрную фигурку.
— Mi amor.