Читать книгу «По воле Магии» онлайн.

— Вилла Кафаджоло, Флоренция, прием на открытом воздухе, — прочел вервольф.

— Вилла Кафаджоло? Серьезно? У Чезаре по-моему вообще мозг отказал.

— Почему?

— В Тоскане, во Флоренции и Лукке у нашей семьи было двенадцать вилл, в том числе вилла Кафаджоло, которая в то время была охотничьим домиком. Тогда поступим так. Ты иди как все через вход по приглашению, а я как хозяин зайду так, как мне удобно.

Вилла Медичеа ди Кафаджиоло, Флоренция, Италия

Весь цвет итальянской магической аристократии собрался на приеме, который давал Чезаре Сфорца на вилле Медичеа ди Кафаджиоло, которая располагалась примерно в 25 км к северу от Флоренции в долине реки Сито, между живописными холмами. Прибыли даже те, кто обычно игнорировал такие сборища, так как всем было интересно побывать на самой любимой вилле семейства Медичи, где эта семья проводила богатейшие приемы, но после того, как Пьетро Медичи, сын Козимо I, убил тут свою жену, более празднеств тут не устраивали.

Идеальный газон перед виллой, которая походила на небольшой замок, каковым и являлась изначально, до его реконструкции под «охотничий домик», превратился в гостиную, столовую и бальную залы. Были расставлены кресла и столы для гостей. Официанты разносили напитки и закуски. По периметру горели светильники, и на каждом столе стояла вечная свеча в стеклянном бокале. Блики света играли в драгоценных камнях украшений и отделки вечерних платьев синьор и на атласных лацканах смокингов высокородных синьоров. Звучала негромкая музыка и ровный гул разговоров.

Лукреция Пио, по мужу Бентивольо, супруга Ипполито из Болоньи, беседовала с Вирджинией делла Ровере, по мужу Борромео, супругой Федерико Борромео из Мантуи. Они живо обсуждали нововведение, которое вот только что произошло на сентябрьской Неделе Моды в Милане, где впервые наряду с женскими коллекциями были представлены и мужские. Подошедшая к ним Катерина Невер, по мужу Гонзага, жена Карло Гонзага, тоже из Мантуи, рассказала, что они с мужем были недавно в Нью-Йорке, и она побывала на приеме в Метрополитен-музее, в честь того, что лоферы Horsebit с пряжкой в виде двух колец, придуманные Альдо Гуччи, стали его экспонатом.

Лукреция Пио заметила невдалеке Марцелу Барберини, дочь Бенедетто Барберини, которые были родом из Флоренции, и махнула ей рукой, чтобы та присоединилась к их компании, и когда она это сделала, то синьора Бентивольо задала ей вопрос:

— Скажи-ка, милая, это правда, что на этой вилле живет призрак убитой здесь женщины?

— Я лично с ним не встречалась, но слухи утверждают, что это так, — слегка улыбнулась Марцела.

— А историю этого призрака вы знаете? — спросила Катерина Гонзага. — Можете нам рассказать?

— Это не самая приятная и совсем не веселая история, вы действительно хотите ее услышать? — недоверчиво посмотрела на любопытных синьор сеньорита Барберини.

— Мы очень хотим! Расскажите, пожалуйста, нам! — попросила Вирджиния Борромео.

— Речь идет о Леоноре Альварес де Толедо, супруге Пьетро Медичи, сына Козимо I Медичи, которую он здесь собственноручно задушил собачьим поводком.

— Какой ужас! — воскликнула Катерина Гонзага. — Но за что?

— За то, за что тысячи лет мужья убивают жен — она ему изменила, в этой измене виноват был и муж. Не зная всей истории, нельзя осуждать эту женщину, — проговорила сеньорита Барберини. — Отец Леоноры Альварес де Толедо, Гарсия Альварес, был вице-королём Каталонии и Сицилии и был фантастически богат. Мать Леоноры скончалась сразу после родов, и Гарсия Альварес передал дочь своей сестре на воспитание, а сестра его была женой Козимо I Медичи. Так судьба вывела Леонору на прямой путь в семью Медичи, где её жизнь в возрасте двадцати четырех лет оборвет роковой собачий поводок. Увидев малышку, Козимо I сразу сообразил, что ее брак с его сыном принесет Медичи голубую кровь (Леонора была грандессой Испании, и разрешение на брак должен был ей давать сам испанский король). Когда Леоноре исполнилось 18, она стала женой Пьетро и принесла ему приданое в 40000 золотых дукатов, огромную по тем временам сумму. Но брак оказался крайне неудачным.

— Они не смогли полюбить друг друга? — спросила Лукреция Бентивольо.

— Пьетро Медичи был игроком и повесой, имел множество любовниц и был против этого брака. Он целый год отказывался его консумировать, пока отец не затащил его в спальню насильно. У них родился всего один ребенок, сын Козимо. Более супруг не уделял внимания своей жене, а Леонора занялась благотворительностью и меценатством, а также завела любовника. Её свёкр, Козимо I, на такое поведение закрывал глаза, пока оно было благоразумным, а брак приносил политические плоды. После смерти Козимо I титул великого герцога унаследовал его старший сын Франческо I, который имел иные взгляды, и оказался менее терпимым, нежели Козимо. Аманта Леоноры Антинори сослали на Эльбу, за убийство аристократа Франческо Джинори. С Эльбы Антинори опрометчиво слал Леоноре любовные письма, которые попали в руки Франческо I. Чтобы сохранить честь семьи, тот отдал приказ задушить Антинори. Супруг Леоноры, Пьетро, и ранее догадывался, что он рогоносец, но письма Антинори подтвердили его подозрения и, вызвав жену в замок, он задушил ее собачьим поводком. По официальной версии Леонора умерла от сердечного приступа.

— Какой ужас! — вздохнула Катерина Гонзага.

— Но это еще не все, — сказала Марцела. — Пьетро не был осужден, хотя этого требовали знатные испанские родственники Леоноры. В убийстве Антинори и Леоноры удалось усмотреть политический аспект, вроде бы как Антинори был вовлечен в вендетту против Медичи, которую возглавлял Орацио Пуччи. Всему делу был придан характер политической измены. Через месяц после убийства Леоноры был найден мёртвым сын. Говорили, что его отравили по приказу Пьетро, который сомневался в своём отцовстве. И с тех пор призрак Леоноры обитает в том месте, где ее убили, не имея возможности уйти без отмщения и справедливости.

В это время Сиджизмондо Каэтани, Антонио Орсини, Филиппо Висконти и Валерио Колонна окружили Чезаре Сфорца.

— Что это значит, Чезаре! — Синьор Орсини ткнул в лицо хозяина приема приглашение, на котором была репродукция того самого

180/289

портрета Джулиано Медичи, работы Боттичелли, который любила его дочь Франческа и надпись «Прием Медичи».

Такие же портрет и надпись были напечатаны в виде больших постеров, которые располагались один у въездных ворот на территорию виллы, а второй — у входа в неё.

— То и значит, что написано — мы сейчас на вилле Медичи, или ты этого не заметил, а, Антонио? — улыбнулся Сфорца.

— Не думаю, что речь идет о вилле, — прошипел Валерио Колонна. — Эта рожа здесь не случайно, мы так думаем. Ты хочешь всех убедить, что Медичи живы?

— Я не буду никого убеждать, вы сами прекрасно это сделаете и без меня, — загадочно сообщил Чезаре.