Читать книгу «Сироткам в академии (не) место» онлайн.

Сознание возвращалось медленно, как будто кто-то поднимал меня со дна ледяного озера, и каждая секунда приносила с собой боль, тяжесть, холод. Голова раскалывалась от тупой, гулкой боли, будто внутри черепа что-то пульсировало в собственном ритме, не совпадающем с моим дыханием. Во рту было сухо и мерзко, язык казался обложенным, и странный, горьковато-металлический привкус не уходил, сколько бы я ни сглатывала.

Я застонала и попыталась пошевелиться. Веки дрогнули, но открылись не сразу — что-то мешало, как если бы глаза были покрыты тонкой плёнкой сна, слишком плотной, чтобы избавиться от неё сразу. Когда мне, наконец, удалось разлепить ресницы, первое, что я увидела — это тьма. Но не простая, не глухая, не пугающая своей пустотой, а вязкая, как будто сгустившаяся вокруг меня. Она будто жила, дышала, наблюдала. И в этой вязкой темноте тускло пульсировали красноватые отблески от пламени свечей.

Я сделала попытку подняться, но тело не слушалось. Плечи, спина, запястья — всё болело. Руки были откинуты назад, и когда я попробовала двинуться, тугая боль рванула по запястьям, донося до сознания ужасное осознание: я привязана.

Привязана к камню.

Я чувствовала под собой шершавую, холодную поверхность, странно гладкую и одновременно пористую. Камень был высоким — я сидела, прижатая спиной к его изогнутой плоскости, а ноги бессильно свисали по обе стороны. Под коленями тоже ощущалась натянутая верёвка или ремни.

У меня тут же поднялась волна паники, холодной и неукротимой, но я всё ещё не позволяла себе кричать. Не сейчас. Не пока не пойму, где я и что происходит.

Я медленно повернула голову. Пламя свечей выхватывало из темноты фрагменты пространства: неровные стены, усыпанные выступами, тяжёлые тени, которые казались слишком живыми. Это была пещера. Настоящая, сырая, с неровными, испещрёнными трещинами стенами, с запахом земли, плесени и чего-то ещё — кислого, пряного, почти тошнотворного.

Но не это заставило меня забыть, как дышать.

Между свечами стояли люди.

Не просто стояли — они окружали меня полукольцом, бесшумные, недвижимые. Их лица скрывали маски. Красные. Плотные, вырезанные, судя по силуэтам, из дерева или кости, с чётко выраженными чертами: длинные носы, высокие скулы, тонкие рты. На некоторых были изображены клыки или щели, похожие на уродливую ухмылку. У всех масок были глаза — пустые чёрные дыры, за которыми не видно было ни зрачков, ни лица, только бездонная, пугающая темнота.

Некоторые фигуры были в чёрных балахонах, другие — в алых, и я не могла понять, кто из них старше, а кто моложе, да и пол определить не представлялось возможным. Они стояли молча, но атмосфера звенела от напряжения, как струна, которую вот-вот сорвёт.

Я сделала попытку заговорить, но голос предал меня. Горло пересохло, а каждая попытка дышать оборачивалась кашлем. Я вновь сглотнула, пытаясь хоть как-то смягчить ощущение, но стало только хуже — этот вкус во рту казался всё более чужеродным, будто я проглотила что-то, чего не должна была.

— Наконец-то, — произнёс кто-то.

Голос был глухой, с хрипотцой, и я не могла понять, откуда он доносится.

— Долго же она приходила в себя.

Фигура в центре шагнула вперёд. Маска у него была иной — золотисто-красной, с вытянутыми чертами и витиеватыми узорами, словно обрисованными кровью. Он был в чёрном одеянии, расшитом красными нитями, и казался выше остальных.

Я пыталась разглядеть его лицо или хотя бы за щелями, но всё напрасно.

— Кто вы? Что вам нужно? — мой голос звучал хрипло, срывался, но я выговорила это. Мне нужно было сказать хоть что-то, чтобы почувствовать себя живой.

— О, она умеет говорить, — отозвался кто-то сбоку. — Думал, будет долго молчать.

— Ты нам не интересна как личность, — проговорил тот, что стоял в центре. — Но ты подходишь. По времени. По силе. По крови.

Я похолодела.

— Что вы несёте?

Он наклонился чуть ближе.

— Тебе незачем это знать. Просто оставайся на месте, хотя ты все равно уже не сможешь сбежать.

С этими словами он поднял руку, и один из стоящих сбоку шагнул вперёд, держа в руках чашу.

Из чаши поднимался дым, и воздух тут же наполнился тяжёлым, насыщенным ароматом, сладким, вязким, в котором смешивались корица, гарь, зола и что-то липкое, похожее на смолу.

— Нет… — выдохнула я, когда он приблизил чашу к моему лицу.

Я пыталась отвернуться, но не могла. Голову держало что-то невидимое, как будто само пространство вокруг подчинилось их воле.

Запах окутал меня, проникая в ноздри, в горло, в лёгкие.

Сознание пошатнулось.