Читать книгу «Крепостная» онлайн.
С трудом дождалась времени, когда все разойдутся спать. В доме хоть и светло еще, и до заката вполне еще можно посидеть, привыкли ложиться в десять, потому что утро начиналось в шесть. К осени, а потом и зимой время это сдвинется, и дом будет полниться голосами только часам к десяти утра. А пока этот режим соблюдали все.
В кухне было тихо. Только мерное ши-ши-ши означало, что Нюра нервничает. Она всегда принималась драить песком котлы, когда что-то не зависело от нее.
— Уф-ф, пришла, слава Богу. А то голова уже болит от ее котлов, - Фирс встретил меня с огромной радостью, и я его понимала.
Нюра вышла к двери, вытерла руки о полотенце, приподняла передник и присела, уложив его по привычке поверх ладоней.
— Он ить сказал, что дело плохо, - мотнула она головой в сторону Фирса.
— Не знаю, хорошо ли, плохо ли, но надо сделать так, чтобы Осип, пока точно всего не узнаем, не прознал о нашем деле, - я тоже присела, нашла на столе пару крошек и принялась катать их по гладкой и чистой столешне.
— Говори давай, а то всю душу вытянешь чичас, - Нюра одним движением тряпки смела крошки прямо из-под моих пальцев.
— Пришло письмо от незнакомой нам женщины. Она сообщает, что адрес этот нашла в вещах Клары, - всех тонкостей и деталей прочитанного я рассказывать не стала, потому что и этого было достаточно, чтобы впасть в ступор. – Клара наша потерялась…
— Как это… потерялась? А Петруша? Они же квартиру купили в самом что ни есть центре, в доходном доме! – процитировала Нюра слова Осипа, читавшего письмо.
— Не перебивай, Нюр. Вот с этим и придется разобраться! В общем, эта женщина написала, что ее нет уже несколько дней, а нянька не приходит уже сутки. И ребятенка она кормит размоченным в молоке хлебом, потому что у самой ни денег, ни еды для него нет, - я увидела, как лица моих собеседников вытянулись.
— Ча-вооо? – только и протянула Нюра.
— Сколько дней письмо из Петербурга сюда идет? Я даже не знаю, где теперь этот ребенок, - заключила я.
— Нюра, надо не рот открывать, а решать, - быстро спохватился Фирс и принял в свои руки управление нашим эмоциональным бабьим коллективом. Думаю, он понял, почему я запретила говорить о встрече Глафире.
— Да, Фирс. Мне надо срочно ехать туда, только вот Осип пока знать не должен. Каким бы дурным Пётр ни был, он Осипу родной сын. Может, и письмо когда писали, уже плохо все было! А так при любом исходе, коли Осипу мальчишку привезти, всяко легче переживет! – закончила я пояснять и тяжело выдохнула.
Перед глазами стоял этот голодный, орущий младенец, и сердце сжималось в комок.
— Я могу чего придумать… мол, надо… - начал Фирс и замолк.
— Вот-вот. Надо Лидию подключать. У нее небылицы слагать хороший опыт. Но чичас будить не стоит. Много рассказывать придется, - подытожила Нюра. – А ты, Надя, саквояжик пока собери. Завтрева я ее подыму пораньше, мол, время напутала. Приведу к тебе, и все расскажем. У ей опыт поболе нашего!
— Согласна. Я пошла тогда, - сама не своя, дошла до кровати, легла, но заснула, когда уже светать начало. Единственное, о чем я вспомнила, так это о письме Евгения. На которое я так и не ответила. Кто знает, там ли он еще? Обещал вернуться к осени или ближе к зиме. И я молила Бога, чтобы он был в Петербурге.
— В Мариинском институте, в обществе благородных девиц, я хорошую подругу обрела. Еще до знакомства с мужем моим. Мы с ней после моего замужества потерялись, но уверена, что она, волчья дочь, жива еще, - выслушав нашу историю, подумав и пригладив волосы, начала Лидия. – Так вот. Я сегодня впаду в печаль из-за невозможности поехать по ее просьбе навестить и забрать то, что она хочет перед смертью мне передать…
— А я смогу, - решила сократить немного только что выдуманный Лидией рассказ.
— Именно. Ну, Осип не самодур, да и с тобой может письмо для сына передать. Думаю, согласится. Из Троицка ночью поезд отходит. А если я дни спутала, то утром рано. Так что ты успеешь в любом случае. Денег с собой бери, да только разменных. Крупными не сори, оденься скромнее, будто гувернантка. Их много в это время едет к столице, - спокойно и по делу объясняла Лидия.
За завтраком все пребывали в отличном настроении. Кроме Лидии. Об этом и запереживал наш «кавалер».
И через сорок минут у меня было разрешение на поездку, нужная сумма денег, благословение мужа и наказ: коли чего, обращаться к Петру. И адрес Петра, указанный в письме.
А через пару часов мы с Фирсом гнали в Троицк, надеясь, что благодаря этому застанем рейс пораньше. Если он, конечно, был.
В поезд я села только утром. Фирс не оставил меня наедине с тревожными мыслями, пока не усадил в купе и не перекрестил тронувшийся вагон. За это я была ему благодарна от всей души.
Усталость после двух бессонных ночей сделала свое дело. Заснула я моментально и проснулась перед закатом, несмотря на то, что кто-то в купе садился, кто-то выходил. Через пять дней, прибыв в Петербург, я, не видя ничего вокруг, взяла экипаж и поехала по адресу, который написала женщина. Я мечтала только об одном: застать ребенка там. Хоть с Кларой, хоть без нее. Раннее утро и непроглядный туман, зябкая и пахнущая почему-то солидолом столица навевали тоску и страх.
Когда через сорок минут экипаж остановился перед трехэтажным каменным домом с облезлым фасадом, где на тротуаре в луже чего-то серого спал пьянчужка, мне стало нехорошо.
Глава 54
Дом этот стоял на окраине Санкт-Петербурга, где тротуары тонули в грязи, а утренний туман, словно саван, окутывал это прибежище.