Читать книгу «Крепостная» онлайн.
Я наблюдала за Клеренс, прикусившей губу и внимательно смотрящей на барина не привычным, похожим на удивленный, взглядом из-за поднятых вечно бровей, а сощурившись, словно рассчитывая расстояние для прыжка.
— Я хочу получить свои деньги и вернуться в Петербург, - Петр сел и распахнул халат. Под ним была рубашка, но мне показалось, что он распахнет и ее. Но он принялся гладить грудь, и это похоже было на то, что обычно делают сердечники.
— Нет. Свое наследство бери, а мое, пока я жив, неделимо и нерушимо. Всё по делам его, сын, и это не обсуждается, - закончил барин и сделал большой глоток крепкого, сладкого, но уже остывшего чая.
— Я-а… хотиела рассказывать, но ждаль более уместный день… - вдруг в комнате раздался тот самый звонкий и в то же время романтичный и осторожный голос женщины, недавно отломившей ручку от фаянсовой чашки.
— Дорогая, ты, вероятно, не поняла, что здесь происходит… - Петр, наконец, вспомнил про свою «рыбку» и присел обратно, поймав ее ладони, зажал их в свои и принялся целовать, - отец собирается жениться и… хочет оставить нас без наследства, - вдруг он резко встал, снова засуетился и вышел из-за стола. – Но я не оставлю того, что принадлежит мне. Даже за сущие копейки я продам землю. Вот тогда ты попляшешь. Вот тогда ты поймешь, что был неправ, - дышал он часто, и лоб его покрыла испарина.
— Ма ше-ер, отие-ец, - эта тварюга назвала Осипа отцом и уставилась на него с такой нежностью, что меня взяла оторопь. - Я хотиела сообщить это иначе, но навьерно…. Чтобы снова бил ми-ир… Я ношу ребенок. У вас будиет внук, батьюшка, - она старалась ломать язык, но получалось у нее плохо.
«Что? Ребенок? Боже, лишь бы Осип не поддался сейчас на это вранье… А если не вранье? Он же от счастья им сейчас все отдаст.», - думала я, перескакивая с одной мысли на другую.
И в этот самый момент я поймала взгляд Осипа. Он, словно нуждаясь в поддержке, смотрел на меня не мигая. Я еле заметно покачала головой из стороны в сторону.
В это время Клеренс достаточно бегло по-французски говорила бухнувшемуся на стул Петру, что срок еще совсем мал, но это не обман и не шутка. Тот замер и смотрел, как шевелятся губы матери его будущего малыша. И с каждой секундой лицо его становилось все белее, но вместе с тем и как будто счастливее.
Я снова глянула на Осипа. И он, почувствовав, наверное, мой взгляд, снова остановился глазами на мне. Я чуть опустил ресницы и еле-еле заметно повела плечом, показывая ему, что нужно отойти и поговорить. И сразу скрылась в коридоре, но наткнулась на стоящих там Глашу и Нюру. Обе разинули рты и не могли проронить ни слова.
— Чиво это она сказала? Ребятенок? У ей? – последнее «ей» Глаша произнесла так, словно родить ребенка в этом доме могли все, включая Петра и даже барина, но не Клеренс.
— Если это и правда, то не факт, что ребенок от Петра, - прошептала я и потащила девок подальше от двери.
Фирс, не понимающий, что творится в доме, столкнулся с нами на крыльце и заругал сначала, что мы вылетели на мороз без одёжи, но услышав в гостиной охи, ахи и плач гостьи, поспешил внутрь.
— А барин-то че отчудил! Поди, выдумал про свадьбу? Мы б знали, коли так правда было бы, - вполне резонно заметила Нюра.
Стоя на холоде, я поняла, что в голове более-менее светлеет. Но с этим пришло и понимание рушащихся планов. Осип, добрый, ранимый, мечтающий о том, чтобы провести последние годы с сыном и внуками, вдруг, хоть и теоретически, сейчас обрел все это. И я начала терять надежду на выполнение плана.
А еще я вспомнила о подругах и Фирсе, которые знатно очумеют, если барин все же примет решение и объявит имя невесты. И так и так я оказывалась не в самом хорошем положении. Но второе было безопаснее и удобнее для всех, потому что если эти двое захватят усадьбу, не поздоровится всем, включая и моих подруг.
Делиться с ними своими планами я не собиралась. Потому что никто из них не понял бы, зачем я это делаю. Но дружба дружбой, а жить хотелось сильнее, чем дружить.
Глава 32
Постоянные шум и разборки в доме не добавляли радости, но других вариантов я пока не видела. Барин так и не сказал своим «деткам» обо мне, да чего уж там, даже не продолжил тему. Эта тварь, взявшая себе имя Клеренс, крыла козырями каждый мой ход. И было ощущение, что игра ведется чисто между нами. Потому что мужчины в этом доме совершенно не имели своего мнения и характера.
Петр осыпал поцелуями руки Клеренс, а Осип умилялся, представляя, видимо, как будет счастлив среди близких людей, как будет нянчиться с долгожданным внуком, и пропадал в мастерской.
Туда-то я и отправилась сразу после обеда. Глаша сказала, что пешком до этого места побольше получаса, но погода радовала. Сосульки блестели на крышах, хоть и лениво, но таяли под его лучами. Воробьи, словно прятавшиеся где-то в морозы, устраивали драки возле исходящего паром на холодном снегу лошадиного навоза. А вдоль заборов крестьянских домов тянулись растянутые на рамках холсты. Их выбеливали на мартовском солнце, и работало это получше любого отбеливателя.
Порадовалась, что Глафира не пошла за мной. Потертая уже, явно перешитая, с хозяйского плеча шуба грела достаточно, а вязаные чулки и надетые поверх них шерстяные носки позволяли валенкам не так хлябать.
Ощущение, что все здесь не по размеру, все чужое и ношенное до тебя несколькими людьми, стало привычным и будто бы нормальным.
Стараясь не встречаться глазами со встреченными мной людьми, я исподтишка рассматривала их лица, одежду, прислушивалась к тому, о чем они говорят. И даже прибавила шагу, чтобы дослушать диалог пары мужиков, торопящихся до лавки с упряжью.
— Барин на днях все объяснил, да токма лучшее от того не стало, Макар, - голос высокого, довольно крепкого мужика в распахнутом тулупе и шапке, сшитой явно из чулок, звучал незло, хоть и громко. Больше в этом голосе было тревоги. – Ежели все, как он сказал платить, мне до конца жизни тут на ево пахать ишо и пахать. Сын только и увидит ту землю.
— Мож не так все поняли? Хто говорит, мол, городу земли продадут, значит царю. Вишь, кака история. А тот и бесплатно ее раздавать начнет, - вполне уверенным голосом ответил второй, невысокий и плотный, кутающийся в ворот, бывшей когда-то яркой, киргизской куртки. Название ее я не знала, но рисунок этот прямо указывал на его истоки.
— Ишь чего захотели, соколики! – присвистнув, ответил высокий и захохотал. – Да коли такого все будут ждать, дак не получив-то войной пойдут. Ты не больно надейся, Макарка, и своих успокаивай, иначе… - тут высокий голос сильно сбавил и даже чуть голову наклонил к собеседнику, чтобы вдруг кто не услышал, но я разобрала, - …говаривают, мол, Форштат собирает расквартированных солдатиков, шобы значится, на месте были, коли вспыхнет чего, - он даже палец вверх поднял, чтобы сильнее показать важность этого известия или слуха.
— Ай, мне и так и так не больно хорошо, Митрий, - толстенький махнул рукой в рукавице, и она слетела с руки.
Они моментально остановились, и я чуть не влетела в выставленный передо мной пухлый зад.
— Барышня, глазами гляди, куда идешь. А то добрых людей вокруг не замечаешь, - отчитал меня высокий, прежде быстро оценив, кем я могу быть. Барыню бы не то что отчитывать, извинились бы еще перед ней.