– Ты с какой целью пытаешься меня подловить? – сердито поинтересовался он. – Давай, я облегчу тебе задачу, недоверчивая ты женщина! Я не знаю наизусть никаких молитв, а святое писание с собой не взял, чтобы совершить обряд упокоения! Могу лишь от себя сказать, своими словами: «Горите в аду, мерзавцы!» Я удовлетворил твоё любопытство? Или есть ещё какие-нибудь темы, которые мы могли бы обсудить вечером над трупами?
– А полдня назад «девочкой» называл, – первое что пришло ей на шокированный от происходящего ум. – Быстро постарела.
Сначала у неё вырвался нервный смешок, а затем и все тело стало сотрясать хохотом. На глазах проступили слезы. Он какое-то время смотрел на её безудержное веселье, а потом тоже засмеялся. Когда у Эвелин получилось успокоиться, она направилась к разбойникам и стала их обыскивать, на сей раз удивился Джеймс.
– Мародерствуешь?
– Нет, – с улыбкой ответила она, – собираю никому не нужное.
Добыча порадовала. Пару увесистых кошельков, да несколько весьма неплохих кинжалов, которые Эвелин точно знала, где сбудет в Трекании без лишних вопросов.
Подходящая полянка для ночевки нашлась только спустя пару часов. Воительница положила свои вещи на землю, приказала Лесли охранять, а сама собралась за хворостом. Увидев рядом с собой Джеймса, удивилась.
– Почему не остался в лагере? Я никуда не ухожу, просто собираю нам ветки для костра.
– Я помогу. Так быстрее.
– О-о-о, – протянула она, вдруг смущаясь. Привыкла быть одна в пути, мысль попросить помощи не возникла.
Разжечь костер он ей не дал, занялся им сам. Эвелин чувствовала себя неуютно, как будто немощная какая. Уловив её настроение, Джеймс понимающе улыбнулся и заговорил, отвлекая:
– А что у нас на ужин? Надеюсь, ты была предусмотрительна, потому что я так боялся с утра тебя упустить из вида, что побросал в сумку всё, что может пригодиться в бою, а про еду забыл.
– Стандартный набор опытного путешественника, – отозвалась она, радуясь, что есть повод отвлечься от его чарующей внешности, освещенной костром. Эвелин достала из сумки завернутый в ткань кусок вяленого мяса, сыр, хлеб и печенье.
– Печенье? – насмешливо спросил он.
– Просто люблю, – проворчала она.
– Так и запишем. А что ещё ты любишь?
«Тебя», – хотелось сказать ей. Чуть успела сдержаться. Вслух сказала другое:
– Много чего. Я в принципе люблю поесть.
– Тут мы с тобой сходимся.
– Ещё бы свою личную кухарку, которая к возвращению домой готовила бы есть, – мечтательно проговорила Эвелин.
– В детстве это мама, а потом, как правило, жена.
– Мне, значит, не повезло дважды, – засмеялась воительница. – Мама была воином, ей не до готовки было, только после рождения Кассии немного домом стала заниматься. Да и жена мне никак не светит.
– Один раз мне точно повезло, – с улыбкой проговорил Джеймс, – мама очень любила готовить и баловала меня и отца. Годы, проведенные дома, были самыми лучшими. Когда уехал учиться, то очень скучал. До сих пор, если выпадает возможность, то стараюсь хоть на денек заглянуть к родителям.
– Повезет и второй раз. Кассия неплохо готовит, – с грустью сказала Эвелин, всей душой мечтая услышать его возражения.
– Да, кому-то повезет, – не понял её намека Джеймс. – Так что там с едой?
Эвелин встрепенулась, нарезала мясо, положила на хлеб, сверху пристроила ломтик сыра и протянула ему. Он пересел к ней поближе и только потом забрал.
– Ну вот мне и второй раз повезло, – с теплом в голосе проговорил он, – я люблю подобное сочетание, и ты мне его приготовила.
– Врешь, – ворчливо бросила она, окидывая его недоверчивым взглядом.
– Да, – признался Джеймс, посмеиваясь, – но мне всё равно повезло. Ты рядом.
Он не вкладывал в эти слова особый смысл, просто отшучивался, но они снова вернули в их отношения остроту. Джеймс повернул к ней голову, забывая сделать вздох, взгляд бродил по её лицу, всё время возвращаясь к её губам.