– Эй, она, кажись, кайми…
– Да ладно тебе, – отмахнулся главарь, – что ей здесь делать? Кайми дальше Гиблого леса не шляются. Это просто какая-то рыжая баба с пацаном едет. – «Пацан» спрыгнул с лошади и направился к разбойникам. Главарь ехидно заулыбался: – Ой, а ты у нас смелый, я посмотрю.
– Есть немного, – холодно ответил Джеймс. Он расстегнул сумку и опустил туда руку.
– Что ты там достаешь? Ножик? – заржал ещё один разбойник, откровенно забавляясь зрелищем. Остальные подхватили.
– Лучше, – это слово прозвучало пугающе бесстрастным тоном.
Тихий щелчок застегнул на руке Джеймса кастет, ещё один щелчок выпустил острые шипы из металлической конструкции. Тем временем вторая рука служителя уже успела обзавестись таким же приспособлением для боя.
Смех мужчин разом оборвался. Они опомнились и бросились в атаку.
На Эвелин редко нападал ступор, особенно в бою, её мало чем можно было испугать или удивить, но этот случай был слишком уникальным. Она с замиранием дыхания следила за быстрыми перемещениями Джеймса, который ловко уходил от атак, не давая возможности добраться до себя. Никаких лишних движений, только те, что спасали собственную жизнь, и те, что одним выверенным ударом забирали чужую. Не прошло и пары минут, как всё было кончено. Джеймс стоял посреди трупов, размеренно дыша и опустив руки вниз. С шипов кастета капала кровь, завораживая Эвелин. Воительница не могла поверить своим глазам. Все эти люди мертвы… Джеймс убил их… Сам… Отец Джеймс…
– Поможешь? – спросил он её, указывая рукой на свою сумку, которую он бросил на землю ранее. – Не хочу испачкать кровью. – Эвелин часто заморгала, теперь не верила и своим ушам. В глазах Джеймса мелькнуло волнение. – Эвен? С тобой всё в порядке? Ты не пострадала?
Она неуверенно кивнула и спрыгнула с лошади, подходя ближе к Джеймсу. Ущипнула себя за ногу, пытаясь проснуться.
– Одинокий путник – легкая добыча, нужно уметь постоять за себя, – безразличным тоном сказал Джеймс, поясняя сотни вопросов, которые Эвелин не могла задать, пребывая в шоковом состоянии.
– А говорил, что ты городской житель… – хрипловатым голосом напомнила ему воительница.
– В основном – да, но от города до города надо же перемещаться. Бывает и такое в пути.
– Но убийство это… грех… – вымолвила она растерянно.
Абсурдность происходящего не умещалась у неё в голове. Она говорит служителю Создателя о том, что убивать нельзя.
– Я помолюсь за упокой их души, – немного ехидно произнес Джеймс, – достань из сумки серый металлический пузырек и плесни мне на руки, – уже немного спокойнее добавил: – пожалуйста.
Эвелин сделала, как он просил. Жидкость, которой она полила ему на кастеты и руки, стала пениться, забирая с собой остатки чужой крови. Джеймс после этого снял кастеты, ещё раз пролил их, тщательно вытер об одежду близлежащего трупа и убрал в сумку вместе с остатками жидкости.
– Хорошая вещь, обеззараживает, – пояснил мужчина, указывая глазами на пузырек.
– Прекрати! – воскликнула Эвелин. – Ты меня пугаешь!
Джеймс вдруг захохотал.
– Не думал, что великую кайми можно напугать, – увидев её шокированное выражение лица, разом успокоился. Он протянул руку, собираясь дотронуться до неё, но одернул, брезгливо морщась от воспоминания, что ещё недавно его пальцы были в крови. Не хотел касаться её кожи такими руками. Примирительно сказал, успокаивая голосом: – Прости. Я не хотел тебя пугать. Знаю, что ты бы с ними сама справилась, но всё же не мог допустить твоего ранения. Мало ли как бы обернулось… Да и просто поддался эмоциям.
– Кто ты? – прошептала она, пятясь назад.
– Джеймс.
– Черта с два, ты служитель! Никогда не видела служителей, которые так дерутся! И техника боя? Не видела подобную!
– И как много ты служителей видела вне стен обители? – он продолжал говорить с ней спокойным голосом, словно уговаривая. Эвелин упрямо поджала губы и замотала головой. Джеймс тяжко вздохнул, делая осторожные шаги в её сторону. – Скажем так, я не всегда был служителем, – уклончиво ответил он.
– Это я уже поняла.
– Давай пройдем дальше, нужно найти место, где заночевать.
Он прошел к своей лошади, а Эвелин ядовито бросила ему вслед:
– Ты забыл прочитать молитву.
Джеймс замер, глубоко вздохнул, справляясь со вспышкой раздражения, и медленно повернулся, строго смотря на неё.