— Он что, ребенок?
— Ага, золотой ребенок. Нужно убедиться, что с ним все будет в порядке как в физическом, так и в психологическом плане. Поэтому второе задание — найти психолога для сеансов раз в две-три недели. Нужен хороший специалист, который при этом будет готов заниматься с Хару вне своего расписания.
— Ты в курсе, что к психологу нужно идти по собственной воле?
— Думаю, я смогу его убедить в необходимости захотеть ходить к психологу. Пусть будет человек, которому он сможет ныть и жаловаться без вреда для репутации.
— Психолог должен отчитываться перед нами? — уточнил Кандэ будничным тоном.
— Что? — удивилась Минсо. — Отчитываться? Это же врачебная тайна…
— За деньги все возможно, — безразлично пожал плечами Кандэ, — Но такого найти будет сложнее.
— Нет, нужен обычный. Даже наоборот — чем принципиальнее он будет в сохранении тайн пациента, тем лучше. А о чем ему будет рассказывать Хару — это не мои проблемы. Главное, чтобы мог ходить на работу.
Кандэ хмыкнул себе под нос, но что-то отметил в блокноте.
— Няня и психотерапевт, шикарный запрос… Ты уже смотрела рекламные предложения?
Минсо посмотрела на достаточно высокую стопку бумаг и отрицательно покачала головой:
— Нет. Там нужно выбирать, лучше сначала прочитаю анализ рынка.
— На группу тоже прилично предложений, — поделился Кандэ, — Поэтому, в целом, в некоторых случаях можно сделать так, чтобы они работали вместе, а не один Хару. Другое дело, что не везде условия такие же шикарные, как для него одного.
— Ты читал? — уточнила Минсо.
— Пробежался по самым интригующим. Когда-нибудь было столько предложений для группы до ее дебюта? — спросил он.
Минсо отрицательно покачала головой:
— Сама удивлена. Сразу после успешного дебюта — да, бывало. Возможно, так много еще и потому что знают — нам нужны деньги, агентство небольшое и у нас нет времени на раскачку и набор фанбазы.
Кандэ кивнул и вышел из кабинета. Минсо вернулась к чтению отчетов.
Но ее работа вскоре была прервана. Кандэ сообщил, что у девочек из аналитики что-то настолько срочное, что Ли Кахи хочет задать вопрос сама, а не просто отдать бумаги.
Ли Кахи — менеджер по репутации в сети — была одной из самых молодых работниц аналитического отдела, но одновременно и одной из самых ценных. Острый ум позволял ей быстро улавливать тенденции, проводить разумный разбор и качественно предсказывать возможное развитие событий.
— Что случилось? — уточнила Минсо после приветствий.
— Это не сказать, что критично, скорее — странно, — призналась Кахи, присаживаясь на один из стульев, — В аккаунте Хару подозрительная активность. Очень много комментариев на русском языке, почти все интересуются — знает ли он русский язык. Мы провели небольшой поиск, но могут быть неточности, потому что переводили через онлайн-переводчик. Судя по всему, он пользуется русской поисковой системой и смотрел видео русских блогеров. Он… знает русский язык?
Минсо удивленно посмотрела на Кахи и немного растерянно уточнила:
— Русский?
— Русский, — так же потерянно кивнула Кахи. — Звучит крайне странно. Я проверила — язык считается сложным в изучении. Хару восемнадцать, он никогда не покидал территории Южной Кореи, учился в общеобразовательной школе… как он мог выучить такой сложный язык без репетиторов и погружения в среду?
Минсо тоже удивленно покачала головой. Она посмотрела на часы — половина одиннадцатого, ребенок должен быть в школе, поэтому сразу и не спросишь.
— Это требует срочного решения? — уточнила она.
Кахи отрицательно помотала головой и пояснила:
— Нет, но нашествие русских комментаторов не осталось незамеченным. Девочки нашли темы уже даже на корейских форумах, там обсуждают… ну, начиная с того, что он гений, заканчивая тем, что он — северокорейский шпион.
— Северокорейский шпион, потому что говорит по-русски? — скептически уточнила Минсо.