Доев, Минхёк прошел в коридор, вернулся с пухлым конвертом из крафтовой бумаги. Фотографии, скорее всего. Минсо побыстрее дожевала последнюю креветку и тоже встала из-за стола.
— Давай с самого начала. Что там с Наён? — спросила она.
— Да ничего критичного. Я поработал с Хару где-то полчаса, пытался вытащить из него настоящие эмоции. Тут открывается дверь, на пороге моя малышка — глаза горят, куртка нараспашку, дышит тяжело. Хару сразу же понял, что она прибежала по его душу. Выглядел при этом скорее устало, словно эти фанатки его так уже задолбали…
Минсо, усаживаясь на диван, расхохоталась. Она легко представила себе эту картину.
— Я вывел Наён, чтобы узнать — что, собственно, происходит… но, прости, не смог ее выгнать. Она обещала тихо сидеть на диване. Но… у Хару в ее присутствии получалось не очень хорошо. Он зажатый немного, такой весь… колючий. И Наён включила музыку и пошла с ним в кадр. В общем, вот…
Минхёк вытащил из конверта фотографии и отдал ей половину, другие оставил пока у себя. Минсо удивленно уставилась на фотографии. Хару и Наён очень просто одеты. Светлые джинсы, белые футболки. Без макияжа, прически неидеальные… но было в этих фотографиях что-то особенное.
— Они изображали школьников — липучка-девчонка и школьный красавчик, который от нее устал, — пояснил Минхёк.
Минсо удивленно кивнула.
Юность.
Вот что чувствовалось в этих фото. Несмотря на то, что все позы были обыденными, без намека на какую-то романтику, в них считывался определенный посыл — школьные годы, весна, первая влюбленность.
— Это очень хорошо, — покачала головой Минсо. — Юнби это еще не видела?
— Нет, но ты и сама представляешь, что она скажет, — улыбнулся Минхёк. — Причем тут даже не моя заслуга, просто… как-то так совпало. То ли их характеры для этой темы идеально подходят, то ли еще что. Но история считывается так легко, что я даже злюсь.
— Злишься? — удивилась Минсо.
— Это пробные фотографии. Не реклама. И он — айдол, который фотографировался с моей дочерью. Я не могу опубликовать эти снимки. Но это… очень красиво. Мне кажется, что я даже чувствую запах весны, когда смотрю на них.
Минсо с улыбкой кивнула. Тут не поспоришь. Атмосферность просто зашкаливает.
— Я хочу попробовать найти заказчика и повторить, — признался Минхёк. — И надеюсь, что ты не будешь жадничать и отдашь мне парня еще для одной фотосессии.
Минсо кивнула, соглашаясь. Как она может? Это ведь ее брат…
— И теперь, когда ты насладилась этим ощущением первой любви, — вздохнул Минхёк, — это то, что я смог сделать, когда Наён ушла.
Она протянул следующие фотографии. Хару уже переоделся и поменял локацию, теперь он сидел в кресле. И тут уже не было того ощущения радости. Минхёк пытался вытащить из Хару какие-то чувства и вышло… Решимость во взгляде, какая-то внутренняя уязвимость при готовности сражаться до последнего.
— Ему некомфортно в индустрии развлечений, — сказал Минхёк. — Его воспитывали в строгости, судя по всему, он хочет кого-то защитить — семью, как я понимаю, — а еще многие вещи, которые здесь происходят, вызывают у него внутренние противоречия.
Минсо задумчиво кивнула. Хорошие портреты. Но показывать их фанатам тоже пока нельзя — скажут, что ребенка обижают. А то, что Хару некомфортно… ничего, привыкнет. Минсо почти уверена, что еще и втянется в процесс. Ему просто нужно время.
Глава 37
Новые детали
Когда Хару ехал в общежитие после фотосессии, менеджер Пён вручил ему лирику новой песни — нужно хорошо ее запомнить до вечера. На демо-записи два спокойных голоса, которые знакомы Хару еще со времен шоу. Он впервые подумал, что где-то в студии «Encore» сидят два очень хороших вокалиста и записывают пробные версии треков для Роуна.
Песня была… немного неожиданной. Она называлась «Backbone». Дословно — хребет. Но значение ближе к «Докажи, что у тебя есть стержень». Прояви характер, сражайся за свою мечту, не унывай даже в самые сложные времена.
Учитывая название группы и обещанный соблазнительный концепт, Хару ожидал чего-то… про любовь.
Хотя песня ему понравилась.
«Упал — поднимайся, покажи всем, что ты достоин своей победы. Прояви характер, потому что только сильные люди получают все, о чем мечтали.»
И музыка красивая. При том, что сам Хару не фанат поп-музыки (еще один повод задаваться вопросом — куда полез, спрашивается?), он бы этот трек слушал с удовольствием.
Но, перед тем, как отправиться в студию, ему пришлось выдержать работу со стилистом.
Во время разбора гардероба, стилист отобрал у Хару почти все. Даже джинсы признал неподходящими, а из пяти футболок «выжила» только одна, белая. Хару пришлось перемерить такое количество одежды, что это можно уже было расценивать как физическую нагрузку.