Читать книгу «Повитуха из другого мира. Я (не) твоя пара, дракон!» онлайн.

— Они правят, но не любят? — задумчиво произнесла, и тут же поняла, насколько глупо это прозвучало.

Чтобы руководить, не обязательно любить подчинённых. Впрочем, не думаю, что столкнусь с кем-то из правящих мира сего. Я собираюсь тихо и мирно работать повитухой, помогать роженицам и младенцам. Всегда мечтала об этом, даже пошла наперекор бабушке при поступлении. Она жутко злилась, однако характером я пошла в неё. Если уж решила что-то — костьми лягу, но сделаю. При воспоминаниях заныла спина, отчего я повела плечами, унимая иллюзорную боль. Нет там больше ничего, даже тело и то другое.

— Значит, у вас тут и магия есть, — продолжила я выпытывать интересные подробности нового мира. — Ею все владеют или только избранные? Что могут маги?

«М-многие умеют колд-довать, это пер-редаётся по наследству,— нехотя сказала Глория, явно замечтавшаяся о драконах. —По-настоящему с-сильные редкость, маг-гия любит только д-драконов. А так д-даже я владею к-крохами маны».

— О-о-о, правда? А что можешь? — заинтересовалась я, уже представляя себя ведьмой у котелка с зельями.

«Себя л-лечить и д-других, н-но м-моя магия слабо пом-могает»— уныло пробормотала девушка.

— Понятно, пригодится, — я осталась довольна, целительство точно необходимо при родах.

«Скоро у-ужин принесут, — тихо сказала Глория, когда я уже отходила от окна. —Г-госпожа Брунхильда с-сразу п-поймет, что что-то не так».

— Не боись, всё будет хорошо, — успокоила я разнервничавшуюся соседку и закрыла штору.

Сколько прошло времени не знаю, но солнце успело скрыться за высокими деревьями. Сумерки окутали сад, в котором замерцали крохотные светлячки. Ночь ещё не завладела правами на мир, однако серп полумесяца игриво выглядывал из-за кучерявых облаков. Красиво даже звёзды видно, хоть и слабо. В моём родном городе давным-давно ночное небо скрыл свет неоновых огней. Чтобы полюбоваться звёздами нужно было выезжать загород, и желательно как можно дальше.

Заскрипел замок, под дверью замерцал свет. Я подобралась, состроив самый несчастный вид из всех возможных. Прищурившись, смотрела, как открывается преграда к свободе. В проёме показалась тучная фигура экономки, с подносом в руках и перевязью ключей на поясе. Смерив меня презрительным взглядом, женщина вошла и громко поставила поднос рядом со мной. Глядя на неё снизу вверх, я поражалась её трём подбородкам. Разве можно себя так запускать? Хотя может, здесь это признак достатка, а я просто не знаю об этом. Скосив взгляд на принесённый ужин, едва не скривилась. Вареная картошка, даже без зелени и масла, и кусок чёрствого хлеба. Щедро, очень щедро.

— Ешь, завтра отправишься на конюшню, — грозно произнесла госпожа Брунхильда, сводя кустистые брови к переносице. — Там конюх давно просил помочь с лошадьми, да только не радуйся раньше времени. После конюшни пойдёшь на кухню, мадам Брулло не справляется с объёмом готовки.

— К-как скажите, — я попыталась скопировать заикание Глории, но не слишком преуспела.

— В главное крыло не смей соваться, узнаю — шкуру спущу! — напоследок пригрозила экономка и громко захлопнула дверь.

Замок вновь заскрипел, но уже закрываясь. Я тяжело вздохнула, с тоской глядя на скудный ужин. Кстати, а почему я вижу в таком сумраке? До меня только сейчас дошло, что всё это время я сидела в темноте. Однако это мне ничуть не мешало видеть очертания предметов, пусть и не так чётко, как при дневном свете.

— Глория, тут все в темноте видят? — полюбопытствовала я, беря в руки картошку.

«Н-нет, — запнувшись, призналась девушка. —Это м-моя ос-собенность. Н-наследие м-матери…»

— Она… погибла? — робко спросила я.

«Да, при р-родах» — печально ответила Глория, и я ощутила, как осталась в одиночестве.

Вот как. Ещё одно сходство между нами, печально отметила. Моя мама умерла вскоре после родов, от осложнений, а большего я и не знаю. Отец не выдержал её смерти и спустя три года отправился следом, оставив меня на свою мать. Только вот, — я болезненно поморщилась, — лучше бы я отправилась в приют. Нельзя, нельзя так говорить, однако… Не любила меня эта женщина, не считала за внучку. Для неё я навсегда осталась монстром, который погубил своих родителей.

Кулаки сжались сами собой, а перед глазами встала самая яркая и запоминающаяся картина: мой шестой день рождения.

Комната в советском стиле, роскошно обставленная на те времена. Тихо играющее радио и шипение вновь сломавшегося телевизора. За окном пели птицы, ласково светило холодное осеннее солнце. Я в нетерпении ждала бабушку с работы, уже приведя квартирку в порядок. Бабушка не любила беспорядок, особенно сотворённый моими маленькими руками. После работы она часто ругалась, но я продолжала любить её. Потирая небольшие синяки на руках, посматривала на настенные часы с кукушкой.

Совсем скоро они пробьют пять часов, и дверь в квартиру откроется. Мне хотелось верить, что хоть сегодня у нас будет праздник. Мне ведь целых шесть лет, в следующем году в школу пойду. Я мечтательно зажмурилась, подставляя лицо солнечным лучам.

— Чего улыбаешься, а? Весело тебе, да? — донёсся до меня злой голос бабушки.

Она стояла на пороге комнаты, держа в руках сумку. Родные глаза с ненавистью смотрели прямо на меня, отчего я испуганно сжалась. Почему опять она злится? Сегодня ведь такой день…

Вздрогнув, я ощутила, как из глаз льются слёзы. Смахнув их рукой, до боли прикусила губу. В тот день мне доступно объяснили, почему в день рождения нельзя радоваться. Следы бабушкиных «объяснений» ещё долго сходили с моей спины и попы, отпечатавшись в памяти. Я долго просыпалась по ночам, тихо плача в подушку. Долгие годы мне пришлось прожить с мыслью, что я погубила собственную семью, и, лишь поступив в медицинский, я осознала, насколько была не права. Моей вины там не было, только вот для бабушки это не значило ровным счётом ничего.

Глава 4

Ночь не задалась. Почти до восхода солнца я проворочалась на жёсткой кровати, в попытке найти позу поудобнее. Уснула, лишь выбившись из сил, а проснулась от громкого крика снаружи. Не успела я открыть глаза, как двери моей комнатушки распахнулись, впуская красную от гнева экономку. Сонно моргая, я с удивлением увидела в её руках тонкий прут. За долю секунды эта тучная женщина преодолела расстояние до кровати и хлёстко ударила по моим ногам.Я вскрикнула от боли, моментально сбрасывая остатки сна. Боль опалила мои бёдра, и даже тонкое покрывало не спасло их от удара.— Ах ты лентяйка! — гневно прокричала госпожа Брунхильда, вновь замахиваясь. — Неужто позабыла, когда нужно являться на работу?! Все трудятся в поте лица, пока она тут бока отлёживает, девка безродная!— Ч-что такое?! — вскрикнула я, не выдержав её второго удара.На меня уставились полные гнева глаза, напоминающие бычьи. Знаете, такой взгляд, словно растерзать готовы.— Она ещё спрашивает! Заря давно прошла, работы полно, а ей, лишь бы поспать! — причитала экономка, но уже не била.Женщина рывком схватила мои волосы, стаскивая с постели. Я закричала, казалось, ещё немного и волосы останутся в этих пальцах-сосисках. Голова разрывалась от боли, что пронзала сотней игл до самых пят. Я ногтями вцепилась в чужие руки, пытаясь отцепить их от волос, однако стальная хватка не отпускала.Вытолкнув меня в распахнутые двери, Брунхильда таки разжала кулак. Я застонала от унижения и облегчения, кожа головы противно ныла от боли, и я уверена, там заметно поубавилось волос. С ненавистью посмотрев на женщину, даже не обратила внимание на окружающий мир. За спиной послышались шепотки и смешки, которые привели меня в чувства. Внутри поскуливала от страха Глория, её тихие звуки в моей голове жутко раздражали. Как и страх, исходящий от моей соседки и парализующий тело.— Видели? Гло опять получила… Так ей и надо… Лентяйка…Колкие слова вонзались в спину, как и обидное прозвище моей соседки. Я резко обернулась к говорившим, замечая стайку наглых служанок. Девушки в накрахмаленных передниках и чёрных платьях, с убранными в высокие пучки волосами, были почти одинаковыми. Наверное, таких специально подбирают, чтобы меньше мозолили глаза хозяевам. Я скрипнула зубами, стараясь унять злость. Гадины, наверняка они тоже травили несчастную Глорию. В моей школьной жизни хватало таких гадюк, но меня они обходили стороной. Слишком уж у меня взгляд недобрый, и, видимо, сейчас он заработал на полную катушку.Служанки вздрогнули, зашептались между собой и быстренько испарились. Осталась лишь экономка, готовая продолжить избиение прутом.— П-прошу, я-я б-больше так не б-буду! — выдаивала из себя, стараясь подражать заиканию Глории.— Смотри мне! В следующий раз так легко не отделаешься! — рявкнула госпожа Брунхильда, и с мрачным удовольствием добавила: — Остаёшься без завтрака, две минуты на сборы и марш в конюшню!Она проследила, чтобы я быстро собрала волосы в пучок и спрятала их под косынку. Пропуская сквозь пальцы роскошные тёмно-русые пряди, я не могла не восхититься. Всегда мечтала о вьющихся волосах, особенно такого приятного оттенка, похожего на шоколад. Мои жидкие русые волосы, срезанные под каре, не шли ни в какое сравнение, с копной Глории. А ведь это при отсутствии хорошего ухода и благ цивилизации, просто поразительно. Мне было ужасно жаль скрывать их под грязной тканью, пряча от мира.«М-мое н-наследие от пот-таскухи-матери нужно прятать»— внезапно появилась Глория, слепо повторяя чьи-то слова.Что?! Какая бесчеловечная гадость это ей сказала? Меня до дрожи взбесило столь негативное отношение к той, что подарила жизнь. Моя бабушка тоже пыталась одно время вдалбливать похожие слова мне в голову, однако у неё ничего не вышло. А тут… Глория приняла их и поселила глубоко в сердце, я чувствовала это, словно шип, колющий изнутри.«Не смей говорить так о своей матери!— мысленно рявкнула, боясь сказать вслух. —Она подарила тебе жизнь, а какой она была на самом деле — тебе никогда не узнать! Она не заслужила подобного отношения, от тебя так точно!».«Т-тебе-то от-ткуда знать?— заикаясь от волнения, вспылила Глория. —Он-на соблазнила лорд-да Эд-дельвейса и п-почти р-разрушила его брак. Он-на падшая женщина!»«Это тебе госпожа Брунхильда сказала или мачеха?— едко спросила, уже зная ответ.—Эти мелочные и подлые женщины не могли другого сказать, ведь тогда их репутация превратилась бы в пшик!».Я кипела от негодования. Насколько же нужно было быть глупой, чтобы верить обманутым и ревнивым бабам? Ржание лошадей вывело меня из состояния тихого бешенства, в которое меня погрузил короткий разговор с соседкой. Уф, хорошо, что память тела не подвела. Передо мной возвышалось большое здание конюшни, с распахнутыми широкими и высокими воротами. Приятный прохладный ветерок сменился ароматами жизнедеятельности коней, отчего я зажала рукой нос.Лошадиное ржание доносилось отовсюду, в проёме виднелись два ряда стойл. В них бесновались прекрасные лошади, разных мастей. Я заворожённо смотрела на них, не решаясь ступить внутрь. Когда-то в далёком детстве, я мечтала научиться ездить верхом. По мере роста пришлось принять то, что этому никогда не бывать. Курсы верховой езды были не по карману маленькому ребёнку, а бабушка не желала вкладываться в мои увлечения, считая блажью. Став взрослой, мечта вообще испарилась, раздавленная грузом учёбы и ответственности.Все деньги, с трудом заработанные на написании курсовых и дипломов, уходили на лекарства. Та, кто больше всех меня ненавидел, оказалась полностью на моём попечении. Будучи на первом курсе, мы узнали о неизлечимой болезни, что поразила бабушкино тело. Она слабела на глазах, превращаясь из пышущей жизнью женщины в немощную старуху. Возможно, мне стоило поверить в силу бумеранга и позлорадствовать. Как же, она столько лет меня изводила и причиняла боль, однако мне было её жаль. Искренне, по-глупому, жаль. Поэтому я терпела до последнего, игнорируя внутреннее желание мести, пока та не скончалась. Уже полгода, как я осталась в полном одиночестве, с грузом тяжёлых воспоминаний.Отбросив тягостные мысли, вошла в конюшню. Рассматривая благородных животных, прошла вглубь помещения, всё ещё зажимая нос. Мне потребовалось время, прежде чем я смогла привыкнуть к запахам экскрементов и мокрой соломы. Из одного стойла выглянул хмурый мужчина, в грязной, но добротной одежде. На его голове виднелась соломенная шляпа, уже кем-то пожёванная. Держа в руках лопату, полную лошадиных какашек, конюх слегка улыбнулся. Он первый, кто не стал с ходу бросать в Глорию ненужные колкости и гадости.— Привет, Гло! Ты сегодня задержалась, — добродушно произнёс конюх, скидывая в тачку содержимое лопаты. Вытерев пот со лба, он улыбнулся уже открыто: — Готова поработать?

Глава 5

Моя соседка встрепенулась, вынырнув на голос знакомого. Внутри зашевелилось нечто неописуемое, словно кто-то хотел забрать у меня что-то. С трудом я запхала это чувство подальше в себя, удерживая контроль. Глория застонала от недовольства, но затихла. То-то же, когда меня за волосы таскали, она не сильно рвалась командовать. Закатав рукава простой рубахи, которая заменяла здесь ещё и бельё, с готовностью кивнула. Знала бы я, чем всё закончится — обходила б конюшню за километр.Всё было в навозе: платье, руки, волосы. Грудь болела от удара, что едва не сломал мне рёбра. Одна горячая кобыла не оценила моей заботы и отправила меня в полёт на кучу собственного дерьма. И мне теперь приходилось отмывать себя, сдерживая слёзы. Запах удушал, сжимая горло, а боль не давала полноценно дышать. Целительская сила, о которой упоминала Глория, вовсю залечивала внушительный синяк на грудине. Однако она не унимала боль, позволяя прочувствовать её в полной мере.— Ну что же ты, Гло, — причитал надо мной конюх Сименс, — знаешь ведь дурной нрав Бетси. Зачем только подошла к ней сзади?Ах вот как, Глория знала об этой строптивой кобыле. Знала и молчала, когда я заходила в стойло! Ну и мстительная соседка мне попалась, слов нет!— В-видимо я ещё н-не п-проснулась, — сбивчиво пробормотала, вытирая умытое лицо чистой тряпкой.— Ладно, ступай переоденься и иди на кухню, — тяжело вздохнул мужчина, с грустью глядя на моё грязное платье. — Как-нибудь сам справлюсь.— А к-как же г-госпожа Брунхильда? — делано испугалась я, прикрывая ладонью рот.— Не боись, прикрою в этот раз, — подмигнул конюх, и помог встать с прессованного сена.Я дёрнулась было отряхнуть подол, но вовремя вспомнила за налипший навоз. Неприятный аромат окутывал меня с ног до головы, но стал едва ощутимым. Видимо, я успела привыкнуть. Помахав напоследок, я быстрым шагом устремилась в сторону своего убежища. Комната манила, словно огонёк мотылька. Я мечтала о тёплой ванне, с душистым мылом и шампунем. Грезя об этом, я даже не заметила, как впереди очутился человек.С тихим вскриком я вновь очутилась на земле. Лоб вспыхнул болью, ударившись об нечто каменное. Подняв глаза, я увидела полный презрения и омерзения взгляд. Так смотрят на насекомое, что попало в тарелку супа. Вздрогнув, отвела взгляд. Презрительный цокот языка мне, наверное, будет сниться в кошмарах. Судя по звукам, незнакомый мужчина попытался отряхнуть камзол от грязи, учуял аромат и выругался. Таких слов я ещё не слышала, довольно забористые и ёмкие, поносящие и меня, и моих родственников до пятого колена. Мгновенье и камзол оказался у меня на голове, полностью накрыв. В нос ударил запах корицы и мёда, что полностью перебили благоухание навозной кучи.— Делай что хочешь, но к утру он должен сверкать и приятно пахнуть, — раздражённо бросил незнакомец, проходя мимо меня.Я подавилась словами извинений. Глория внутри меня пищала от стыда. Казалось, ей стало тесно в моей голове, и она наматывала там круги. Резко сняв с себя камзол, крепко сжала пальцы на дорогой ткани. Обернувшись назад, я увидела лишь удаляющуюся широкую спину. В груди ёкнуло, но я довольно быстро задавила в себе восхищение его подтянутой фигурой. Нечего заглядываться на богатых снобов, тем более после такого эпичного знакомства.— Эй, Глория, — тихо обратилась я к соседке. — Как будем исполнять приказ этого…мужчины? Твоя вина, что мы превратились входящую навозную кучу.«П-прачечная н-находится на з-заднем дворе, — заикаясь сказала девушка, и мне показалось, что даже губу прикусила. —Я н-не хотела такого, д-думала, она п-просто хвостом уд-дарит».— Будешь сама стирать, — буркнула я, поднимаясь на ноги.Теперь платье стало напоминать половую тряпку, прошедшую войну. Печально вздохнув, прижала камзол к груди, вдыхая приятный аромат. Может, в этом мире есть духи или это просто часть хитроумного колдовства? Узнаем позже, сейчас нужно как можно быстрее смыть грязь.Ванна разочаровала. Её попросту не было, лишь бадья с холодной водой и тазик. Кусок жёсткого и вонючего мыла шёл в довесок к люфе. Сцепив зубы, я быстро обмылась, стараясь не вдыхать противный запах мыла. Платье, как бы я ни хотела его выкинуть, пришлось замочить в этой же воде. Постираю после работы на кухне, — подумала я, надевая второй комплект униформы горничной. Тело, как мне и показалось в первые минуты здешней жизни, было молодым и подтянутым. Глория получила в наследство прекрасную фигуру, лишённую лишних волос и складок жира. Только округлости в нужных местах, да плавные линии изгибов. Мечта, одним словом, и женщин, и мужчин.Работа на кухне оказалась довольно простой, хоть и под командованием Брунхильды номер два. Главная кухарка оказалась властной и громкой дамой лет пятидесяти, с упитанными боками и в переднике с кучей кармашков. Ей лишний вес был к лицу, в отличие от тучной экономки. Несмотря на презрительный взгляд из-под нависающих бровей и поджатых тонких губ, её не хотелось бояться. Так, опасаться, и то если плохо работаешь.Чистка вёдер овощей, нарезка мяса под зорким взглядом мадам Брулло, и мытьё гор посуды. Ничего сложного, но к вечеру всё тело ныло и болело. Вернувшись в комнату, я едва переставляла ноги от усталости. Рухнув на кровать, блаженно застонала вытягиваясь. Сейчас даже жёсткая постель казалась раем, мягчайшим местом на планете. Я почти уснула, когда взгляд случайно упал на грязный камзол. Он валялся у окна кучей грязи, и источал тонкий неприятный запах, убивший нотки корицы и мёда. Застонав, я прикрыла глаза.— Глория, твой выход, — глухо произнесла, не открывая глаз. — Иди и стирай наше платье и камзол, раз уж я сделала всю остальную работу сегодня.«М-м-м, л-ладно» — нехотя буркнула соседка по телу.Вздрогнув, я ощутила, как меня втягивает куда-то в неизвестность. Потеря контроля над телом напоминала вхождение в наркоз, когда мир теряется в непроглядной тьме. Я ничего не видела, не могла шевелиться, словно превратилась в безвольный сгусток воздуха. Это испугало, вогнав в ступор. Удушающий ужас подкрадывался незаметно, ведя за собой воспоминания. Не хочу их видеть, только не сейчас. Заметавшись облачком в пустоте, постаралась успокоить расшалившееся воображение.В этом месте время не имело границ, и я даже не знала, сколько была в зависимом положении. Просто в какой-то момент словно щёлкнул выключатель, и я смогла открыть глаза. Вокруг была уже привычная комната, за окном мерцала покусанная луна, а в теле прибавилось тяжести. Поднесся руки к глазам, увидела растёртые в кровь костяшки. Покрасневшие кончики пальцев намекали, что горячей воды здесь нет от слова совсем. Глория затихла, спрятавшись в глубине нашего тела.Я не рискнула её дёргать, не зная, что сказать. Побывав в её шкуре, именно без права управлять телом, мне стало неловко. Я пришла неизвестно откуда и зачем, вытеснив истинную хозяйку на задворки сознания. Строю планы, не особо заморачиваясь её мнением, а ей приходилось мириться с этим. Покраснев от стыда, я уткнулась носом в перьевую подушку. Сердце дико колотилось в груди, успокоившись лишь тогда, когда меня окончательно сморил сон.