Вот Агнесс принесла позолоченное блюдо и наколдовала в нем воды, организовав даже маленький фонтанчик, и птаха с огромным наслаждением принялась в нем купаться, смешно распушая пёрышки.
Вот Агнесс с умильным лицом взмахнула ладошкой и мелодично затянула «А-а-а-а-а-а!», а златокрыл тут же подхватил своим нежным чириканьем.
Кажется, у меня даже уровень сахара в крови резко подскочил от этой слипающейся приторности.
Сестрица достала из сумочки свой кристальон и принялась делать в него образы, показывающие, что теперь они с маленькой милой птичкой – самые-пресамые лучшие друзья.
Она хранит в нем воспоминания. И, возможно, то самое единственное воспоминание, которое так важно для меня!
Я хищно смотрела на похожую на карманное зеркальце штучку с инициалами «А.Г.» в ее руках, и прямо-таки всей кожей чувствовала, что должна ее заполучить.
– А как у тебя дела с твоим подопечным, моя славная Фифи? – участливо спросила Агнесс вдруг. – Тебе ведь достался такой… чудесный пушистый комочек!
Назвать «чудесным пушистым комочком» ту облезлую злобную крысу, которая ждала меня в моей шестой секции, это, конечно, было сильно!
– Нормально, – лаконично отозвалась я.
– О, Фифи, по глазам вижу, что не очень, – Агнесс грустно покачала головой. – Знаешь что, а попробуй покормить ту крыску? Она наверное, очень голодна. В конце шатра есть разная еда для наших подопечных, я видела там и кусочек мяса. Уверена, твоей крыске он очень понравится!
И сестрица снова занялась со своим златокрылом. К испытанию она разучивала с ним гимн дружбы народов Серинити.
Проходя мимо остальных секций, я обратила внимание, что почти все открыты – участницам не терпелось похвалиться тем, как они быстро нашли общий язык со своими подопечными.
– Всем достались благородные существа из заповедника Валериана, а нашей коровнице – крыса, которую слуги на помойке нашли!
Этот голосок доносился из секции Рантье Бовуар, из которой ощутимо веяло холодом. Северный олень, с которым она налаживала контакт, привык к более низким температурам.
Вместе с ней там собралось еще три девушки и две служанки.
– Но нам сказали, что все животные из Императорского заповедника… – заметила Калопина.
– Все, кроме этой крысы! – воскликнула незнакомая девушка. – Я своими ушами слышала разговор распорядителя Бланшара и леди Нериссы…
– Вот и правильно – пусть коровница общается с кем-то ее уровня, – со смехом сказала Рантье и погладила своего благородного оленя, который склонил перед ней голову.
Подсунули мне крысу – что ж, я не удивлена!
И я даже знаю, что будет с этой крысой потом. В куске мяса, про который говорила Агнесс, был яд.
Не зная об этом, Фиона скормила его крысе, и та сдохла.
На кристальоны представили все так, словно Фиона сама же ее и отравила.
Разумеется, всех шокировало такая жестокая расправа участницы отбора над «несчастной бедной мышкой». А Фиона снова ничего не поняла – на ее ферме крысы считались опасными грызунами, уничтожающими припасы и разносящими болезни, поэтому она думала, что сделала благое дело.
Да и Агнесс поспешила ее в этом убедить.
Я чувствовала в себе желание пойти за этим отравленным мясом, как и велела сестрица.
Но осознание того, что тогда я погублю живое существо, даже такое, к которому симпатии я совсем не испытывала, помогло мне справиться с собой.
Я зашла в свою секцию и задернула за собой шторку.
Несколько кристальонов тут же влетели сверху и вперили в меня свои мертвенно-холодные экраны.
– Проваливайте отсюда, – велела я. – Улетайте. Я хочу пообщаться со своим подопечным наедине.
Удивительно, но они послушались! Может, конечно, далеко и не улетели, остались наблюдать. И все-таки так гораздо лучше!