– Я больше не буду болтать своим длинным языком, – я опустила взгляд в пол, и сделала тупое выражение лица. – Простите. Извините, генерал.
– Все, что могла, ты уже растрезвонила, идиотка.
Однако, Данте изучающе рассматривал меня, не отпуская мою руку. Все-таки что-то во мне, его, определенно, заинтересовало.
Если бы не эта повязка… Если бы не она – он точно бы считался красавцем, в десятки раз превосходящим своего брата.
Я чувствовала его запах – холодный, пьянящий, арктический и чуть горьковатый.
И вдруг он неожиданно негромко проговорил.
– Если ты хоть на минуту возомнила себя частью семьи Сальваторе, то вынужден разочаровать. Моя семья никогда не примет такую, как ты. Сальваторе перемелет тебя в порошок и развеет по ветру. На твоем месте я бы бежал отсюда без оглядки. Просто беги – это будет самой милосердной участью из всех, доступных тебе. Но ты настолько глупа, что сама с радостью идешь в пасть дракона. Так кто же будет его винить за то, что он сожрет свою добычу?
С этими словами брат мужа выпустил мою руку, и пошел прочь, полагая, что со мной окончено.
– А если я не собираюсь в пасть дракона? – прямо в спину ему бросила я. – Если я сама перережу ему горло, освежую, приготовлю и запью на ужин бокалом сухого кот ди рон?
Данте остановился.
Остановился, но не обернулся.
Победа!
Маленькая, крошечная, совсем-совсем малюсенькая, но победа!
– И может быть, я приглашу на эту трапезу тебя, Данте, – почти шепотом продолжила. – По-моему, ты не откажешься от Алого стейка с кровью?
В этот момент я чувствовала себя не жалкой и презираемой Фионой Сельваторе.
Я чувствовала себя Рафаэллой с фисташковыми глазами, от которой все парни теряли голову.
А на внешность абсолютно все равно!
Это же идет изнутри, не правда ли?
Химия идет изнутри.
Только такой придурок, как Эдриан, смотрит на смазливое личико, а Данте...
Он другой.
Несколько минут Данте стоял ко мне спиной, не оборачиваясь. Я видела эти идеально ровные платиновые волосы, собранные сзади, я видела, что он замешкался.
Допускаю, что он даже заинтересовался.
Да неужели?
Данте было плевать на мою внешность, и я это чувствовала.
Его остановила брошенная мной фраза и то, каким тоном я ее сказала.
Фиона бы так не смогла, а я...
Я могу. Я многое могу. Гораздо больше, чем я думаю!
– Ты не сможешь приготовить, доярка… – наконец, проговорил Данте, и, все так же, не обернувшись, вышел вон.
Но он хотел обернуться.