Мерзавец и убийца!
Я повторила про себя это несколько раз, чтобы остановить эту противную реакцию моего тела, из-за которой уже была готова растечься перед Эдрианом, как желе.
– Что, приготовилась к ночи любви, коровница?
Муж небрежно подбросил в воздухе мой кристальон и поймал его.
– Я смотрю, ты так пламенно и жарко обо мне мечтаешь…– тонко ухмыльнулся Эдриан.
Твою мать, он все видел! Видел наивные грёзы-визуализации Фионы, которые я хотела стереть!
Не знаю, каких сил стоило мне не броситься к нему, раскинув объятия и умоляя:
– Да-да-да!
Но пахнущее пудрой и ванилью чувство необъятной и искренней любви Фионы к Эдриану, ее безграничный восторг перед генералом поглощал меня, попаданку, туманил мой и так искаженный переселением в чужое тело разум.
Я боролась с ним, как могла – и единственное, что получалось у него отвоевать – это молчать, не шевелиться, замереть, как статуя.
– Фифи только сейчас мне об этом рассказывала, мой дорогой, обожаемый зять...
Промурлыкав последние четыре слова, как кошка в предвкушении сливок, Агнесс закрыла дверь покоев и, соблазнительно улыбнувшись, подошла к креслу, в котором сидел генерал.
Сестрица захватнически положила руки ему на плечи и принялась массировать. При этом, она, казалось, совершенно не стеснялась моего присутствия.
Они что-то задумали!
Что-то отвратительное!
Что-то настолько мерзкое, что ту малую часть меня, в которой угнездился четко осознающий все происходящее ум попаданки, затрясло от страха…
– Что ж, тогда раздевайся, коровница, – небрежно велел муж.
– Прямо… При Агнесс? – робко пролепетала я.
Точнее, долбанное розовое пудровое облако, млеющее от Эдриана и взявшее сейчас полный контроль над моим телом!
– О, моя милая, славная сестренка, я вам не помешаю… – усмехнулась сестра. – Так принято у аристократов, ты же мне веришь, Фифи?
Сейчас ее доброе лицо было точь-в-точь, как та самая треугольная морда змеи тогда в ротонде, прежде чем она всадила мне в грудь кинжал.
– Не стану! Убирайтесь из моей спальни!
Я взяла всю свою волю в кулак и развеяла розовую пудру, в которой уже практически утонула с головой.
Но, кажется, все-таки так и не успела прокричать эти слова.
В следующую секунду меня накрыла вязкая, холодная, истекающая туманом темно-синяя ночь и я…
ГЛАВА 17
Рухнув на ковер, я потеряла сознание.
Но сквозь мутную темную пелену, что упала на меня, я услышала четкий и до боли знакомый голос...
– Ой, Элька, эти твои масочки – просто улет! Ты мне в среду сделаешь ту, новенькую муссовую, из водорослей? А то Димка за вещами приедет, хочу выглядеть на все сто!
Знакомый голос подруги Аськи поначалу слышался, как будто из-за толстой стены воды.