– Гляди, гляди, просыпается!
– Видать, и правда наша Финька нынче к кофу да круассанам приучена!
Снова смех.
И тут вмешалась первая, обладательница грубого голоса.
– Я тут с тобой цацкаться не собираюсь, баронка или баранка, чтоб тебя! А ну живо встала! Снежина уж час орет, вымя полно, а эта баранка лежит, да в ус не дует!
Не успела я толком открыть глаза, как прямо мне на голову полилась ледяная вода.
Волосы и подушка вмиг стали мокрыми.
Фу, как же противно!
Под новые взрывы хохота я вскочила и увидела прямо над собой главную скотницу со своей фермы – госпожу Липу Шиппи. Это была худая, даже костлявая женщина преклонных лет с морщинистой кожей.
Поодаль от нее стояли другие доярки нашей фермы в косынках, уже одетые и готовые к смене.
Я посмотрела на простенький кристальон, который висел над деревянной дверью, и ужаснулась – полпятого утра!
У аристократов свои собственные кристальоны, иногда по нескольку у каждого, бедняки же не могут себе такого позволить, поэтому и покупают их вскладчину на несколько человек, а иногда и на всю деревню. Чем больше человек пользуется кристальоном, тем слабее и рассеяннее его магия.
Остальные доярки – Ниута, Сира, Чичи и другие смотрели на меня искоса, и продолжали испускать насмешки. А госпожа Липа продолжала очень громко и сурово выговаривать насчет моей непомерной лени.
Я нахмурилась, пытаясь понять, ГДЕ вообще оказалась.
ГДЕ и КОГДА.
Эдриан от меня отказался на глазах у всех…
Предательский нож Агнесс…
И Сэй Дзен.
Неужели все это было сном?
Я подняла правую руку и с облегчением увидела, что жуткой черной татуировки-черепа там нет.
Я не проклята и не заражена мареновой чумой!
Пока еще не проклята.
Но зато…
На моем безымянном пальце блеснуло знакомое золотое обручальное кольцо с рубином!
Со стекляшкой, как сказала Нерисса Сальваторе, когда Эдриан расторг наш брак, и оно лопнуло прямо на моем пальце.
Но сейчас кольцо на месте – получается, я попала в момент, когда меня уже признали баронессой и мы с Эдрианом уже поженились.
Тогда почему я на ферме?
Я постаралась напрячь память, которая сейчас представляла полное месиво, кашу из обрывочных воспоминаний Фионы и не менее обрывочных воспоминаний попаданки, но ощутила только резкий приступ головной боли.
– Я кому сказала – собирайся! Живо! – проорала Шиппи и в меня полетела кружка с остатками воды, гулко ударив меня по лбу. – А за то, что задержала смену, после дойки вычистишь коровник! И про свинарник тоже не забудь! Ишь ты, баранеска тут сыскалась…
В общей комнате, где жили двадцать доярок, царила промозглость холодного осеннего утра. Над щелями меж досок деревянного пола вились струйки тумана, а на узких подоконниках кое-где даже была видна изморозь.