– Не имею такого желания, – я пожала плечами, намереваясь отойти, но Эдриан задержал.
Преградил мне дорогу и даже схватил за руку.
– Потанцуй со мной, прошу. Всего один танец, Ева!
Едва сдерживая ярость, я высвободила руку.
– Еще раз. Я не позволяла вам обращаться ко мне неформально!
Ярко-синие глаза Эдриана вспыхнули.
– Что сделать, чтобы позволили?
– Просто принять тот факт, что ваш брат интересен гораздо более, чем вы.
– Данте – темный. Искренне не советую с ним связываться.
– Пожалуй, меня всегда больше притягивала темная сторона, нежели светлая. В ней есть нечто неизведанное и волнующее. Вы не находите, светлый генерал?
Я с усмешкой посмотрела Эдриану прямо в глаза.
А он, кажется, никак не мог поверить в реальность происходящего.
Неотразимый Алый генерал позвал на танец девушку, а она отказала ему!
Где это видано, где это слыхано?
– Нахожу, – хрипло проговорил Эдриан и приблизился.
Внезапно он поднял руку и взял мой локон, пропустив его между пальцами.
– Никак не могу понять, вы – светлая или темная?
– Какая разница, если ваша любовница смотрит так, что готова съесть меня живьем? – выгнула бровь я.
– Откуда вы про нее знаете?
– Только дурак не заметил бы, что между вами связь.
Агнесс стояла на противоположной стороне зала и пристально наблюдала за нами. Как же было забавно смотреть на ее лицо!
Сестричка пыталась натянуть свою обычную маску невинной добродетели, но получалось у нее плохо, из рук вон плохо. Уголки ее губ дергались в разные стороны, она часто-часто моргала.
– Считайте, с этого дня Агнесс мне больше не любовница! – выпалил Эдриан.
– Как же быстро вы отказались от глубоких чувств, которые испытывали к Агнесс, несмотря на то, что были женаты на моей сестре Фионе, – с презрением сказала я.
– Ты слышала про Даркские земли на самом севере Серинити? Земли, куда солнце заглядывает лишь раз в сорок семь лет? Его жители рождаются в северной ночи, и живут в этой ночи, но однажды восходит солнце, которое они видят в первый раз. И тогда они понимают, что всю жизнь жили в тени, – хрипло проговорил Эдриан, склонившись ко мне. – Теперь я понимаю, что они чувствуют. Всю жизнь я жил в тени. Но вот… Взошло солнце.
– Я бы могла сказать, что ваша поэтическая метафора поразила меня в самое сердце, но, боюсь, это будет ложью. А теперь прошу меня простить, у меня остались кое-какие обязанности на этом приеме.
Эдриан снова хотел меня удержать – было видно, что ему прямо неймётся, но я ловко проскользнула мимо.
И тут он сказал мне в спину:
– Продай мне его.
– Что?