Что ж, отец, если ты хочешь, чтобы я был проклятым, то я буду самым проклятым на этом белом свете.
Возможно, тогда ты, наконец, будешь мной доволен.
Данте прибыл тем же утром. Один, без своей Дикой Охоты. Он уехал далеко вперед и гнал Погибель всю ночь под проливным дождем по непроходимой каше.
И лошадь и сам темный были по уши в грязи и почти без сил от долгой и тяжелой дороги.
Но любимый сын Ричарда Сальваторе приехал только к похоронам.
А я даже и на них не остался.
Мы с дружиной свернули лагерь в то же утро, и к обеду были уже на пути в столицу. Несмотря на ужасную дорогу, я торопился покинуть это место.
В Серенне меня ждали приемы, развлечения и балы.
То, что нужно, чтобы забыть те страшные слова, которые жгли мне сердце, как каленым железом.
И знакомство с Марибэль Либерти, милой девушкой с русыми кудряшками, с которой, как поговаривали, у Данте были какие-то особенные отношения, было весьма кстати.
Лишь только ее увидев, я сразу решил, что она будет сходить с ума по мне.
Приемы, развлечения, парады, роскошные балы у императора, улыбки и объятия красивых девушек…
Но порой он приходил ко мне во снах – этот звон колокольчиков, мелодичный, но страшный звон в тот день, когда отец заразился мареновой чумой.
И сейчас я тоже слышал его сквозь сон.
Тонкий, но тревожный звук колокольчиков…
Я вскочил с кровати, как по тревоге, почувствовав неладное.
Это был инстинкт, никогда не обманывающий меня. Подсказавший, что нужно как можно скорее выбираться из форта Рупель.
В спальне было темно и тихо. Ничего не предвещало беды.
Ветер неслышно задувал за окном, качал голые ветви деревьев, похожие на корявые пальцы монстров. Листва уже полностью облетела с них, промозглая осень вступила в свои права.
Это была обычная осенняя ночь, но я не торопился возвращаться ко сну.
Накинув брюки и рубашку, я вышел в коридор и почти сразу увидел странные голубоватые всполохи в окне, которое выходило на другую сторону особняка, нежели окно, которое было в моей спальне.
Резко подскочил к нему и увидел…
Это были яркие отсветы голубоватого огня, пожирающие стены Руберно.
Горело западное крыло.
Там находился торжественный зал для приемов и малая кухня – они все были в огне!
Благо, там не было людей – большая кухня, комнаты прислуги и господские спальни находились в другой стороне.
Но все равно нужна была срочная эвакуация.
Главная проблема синего пламени в том, что оно очень плохо поддавалось тушению, потому что, в отличие от обычного огня, имело в себе магию.
Ворвавшись к управляющему, который мирно дрых в своей постели, намереваясь проспать весь пожар, я велел ему поднять тревогу, вызвать огнеборцев и заняться прислугой, сам же отправился в покои матери.
В первые в жизни я пожалел, что Данте уехал.