— Опусти частности, — тихонечко посоветовал Эсхард.
— Чудесно! Я хочу, чтобы господин Элори покинул дворец, — без колебаний решила я и посмотрела на посла, окостеневшего с жутковатым оскалом на перепачканном прахом лице. — Очевидно, что вдвоем с господином Лунецким ему во дворце тесно, а мой художник по-прежнему должен закончить работу над атласом бестий.
— Я принимаю твое решение, — невозмутимо согласился владыка отправить посла в очередную ссылку. — Верни проигравшему подвижность.
— А Яна ты предлагаешь оставить в позе статуи? — недовольно уточнила я.
— Этой ночью он должен подумать о вечном.
Безжалостности, с какой владыка захотел наказать обоих дебоширов, можно было аплодировать. И все моими руками! Какое драконье коварство.
— Подумает о вечном за работой, — отказалась я мучить беднягу.
— Я сказал свое слово, — предупреждающим тоном заметил Эсхард.
— Мне нужен художник, способный рисовать, говорить и ходить, — возразила я. — Ян выпадет из работы на пару недель, а горящие сроки сильно портят мой характер. Сама с собой не могу ужиться.
Мы обменялись многозначительными взглядами.
— Размораживай, — с истинно королевским величием кивнул он, по всей видимости, оценив безрадостные перспективы.
Я аккуратно сняла чары с Яна. Спутанные волосы упали ему на плечи идеально расчесанным шелковым водопадом, стойка выпала из затекшей руки. Он пошатнулся и охнул, с трудом удержав равновесие. За недолгое время тело в неудобной позе затекло.
— Идемте, господин Лунецкий, — позвала я.
— Госпожа Егорьева, — сдержанно позвал меня Эсхард.
— Вы что-то еще хотели? — изогнув брови, уточнила я.
— Расколдуйте моего посла, — со смеющимися глазами напомнил он.
— Совершенно забыла! Такая неловкость! — фальшиво охнула я и резко, без деликатности сорвала с Яррана магические путы.
Из одежды дракона, как из пыльного ковра, вылетело облако праха. Волосы волной упали на спину, звериные когти втянулись в пальцы, глаза вновь обратились человеческими. Он с достоинством выпрямился, но затекшее тело вновь легонько скосило.
— Идите, — обманчиво мягким тоном приказал Эсхард нам покинуть балкон. По всей видимости, посла ждала моральная порка.
С балкона Ян выходил уверенной походкой, по-королевски подняв подбородок. Он остановился возле заплаканной Данри и вкрадчивым голосом, копируя интонации владыки, умеющего сказать так, чтобы любое слово звучало значительно, произнес:
— Госпожа Элори, верните написанный мной портрет. Я его уничтожу лично.
— Как скажете, господин Лунецкий, — передернув плечами, холодно согласилась она.
До самого поворота Ян держался молодцом, но едва мы скрылись от чужих глаз, как он громко охнул, схватился за стену и принялся встряхивать ноги. Одну, другую.
— Как же ноги сводит! — проскрежетал он. — Что за демонские заклятия ты практикуешь?
— Такими ловят нечисть, — спокойно пояснила я. — Зачем ты вылез из шкафа?
— Тесно стало, — буркнул он и добавил: — Я могу за себя постоять… Но спасибо, что вмешалась.
— Пожалуйста, — сухо бросила я. — Надеюсь, на этом твои любовные приключения, господин Лунецкий, закончились, и ты подлечил сердечко, когда бросал в дракона световые камни.
— Ты напишешь об этом инциденте ректору Залесской академии? — осторожно спросил он.
— В отличие от тебя, я в своем уме. И по-прежнему хочу профессорский значок.
Ян вздохнул с облегчением и обтер трясущейся рукой лицо. Теперь ото лба до подбородка тянулась черная полоса, словно он раскрасил себя для маскировки на охоте за нечистью.