— Это от сослуживца, — спокойно соврала я и, скомкав записку, небрежно отбросила ее на стол. — Бартов, вам следовало отослать корзину отправителю.
Сама бы вернула, но куда? Не отправишь же посыльного в королевский дворец.
— Просто вернуть? Госпожа Виталия, смотрите, какие отборные яблоки! Одно к одному, — возмутился старый лакей и поднял указательный палец. — Из королевской теплицы!
— Зачем возвращать такой практичный дар? — Матушка сильно приободрилась, внезапно осознав, что где-то в столице Родолесса без присмотра гуляет ее будущий зять. — Мы наварим джема и напечем пирогов. Лучше пригласи этого замечательного мужчину в дом. Я буду рада.
Похоже, мысленно она прекратила шить синие занавески и начала подбирать кружева для свадебного платья старшей дочери.
— Если этот замечательный мужчина появится в нашем доме, то никто не будет рад, — сухо проговорила я. — Просто поверьте мне на слово.
— Чем он плох?
— Он бестиолог, — мило улыбнулась я.
Папа был практикующим бестиологом, почти не жил дома и однажды, я как раз готовилась к учебе в магической академии, не вернулся домой из очередной поездки. От поступления на бестиологию меня это тоже не остановило. Я была по уши влюблена в профессию. На всю жизнь. Пока смерть не разлучит нас… Или отставка по собственному желанию, двуликая бестия их всех подери!
— Господи, конечно, разве ты можешь завести приличные знакомства? — раздраженно пробормотала маменька. — Но ухаживает он красиво.
Она словно ударила меня пыльным мешком по голове. Ухаживает? Владыка Хайдеса? Собутыльников ему, что ли, не хватает, если он решил приударить за девицей, налакавшейся с ним бренди?
— Подождите, я чего-то не поняла… — проговорила Лиза. — Выходит, эти яблоки прислали Вите, а не мне? Они не от Андрона?
Внезапно она громко всхлипнула и выбежала вон из столовой.
— Что ты рыдаешь? — рявкнула ей матушка и бросилась вдогонку. — Уже поздно нервничать и плакать, надо фрукты есть! Очень полезно в твоем положении.
На следующий день, когда первый этаж пропитался сладкими запахами горячего джема и пирогов, а я нервно терзала вышивку, пытаясь изобразить очередного шмеля, в дом приехала высокая женщина в строгом платье, украшенном белым воротничком. Она вошла в гостиную следом за Бартовом, с холодной улыбкой поздоровалась с мамой, кивнула страшно перепуганной Лизе.
— Вы матушка Андрона? — пролепетала сестра, мгновенно краснея в цвет комнатной розы, у которой обрезала высохшие листочки.
— Нет, детка, — дружелюбным голосом, совершенно не вязавшимся с ледяным взглядом, ответила визитерша. — Я мадам Завлатова. Видимо, вы обо мне никогда не слышали.
— Не приходилось, — озадаченно призналась матушка и нервно поправила на голове чепец. — Что вас привело в наш дом?
— Меня прислал господин Эсхард Нордвей к вашей дочери.
Я почувствовала, как меняюсь в лице.
— К Лизавете? — запуталась мама.
— К вашей старшей дочери, — подсказала мадам Завлатова и обратилась ко мне: — Я сваха, госпожа Егорьева. Владыка южных драконов намерен просить вашей руки.
На гостиную опустилась ошарашенная тишина. Пока мы дружно пытались переварить заявление, а я отчаянно старалась им не подавиться, бесшумный слуга, приехавший со свахой, внес в комнату сложенные друг на друга плоские шкатулки. Почти незаметным жестом мадам Завлатова приказала их расставить на столе.
— Крышки можете не поднимать, — резковато произнесла я.
— Почему? — встрепенулась матушка, явно желавшая проверить, чем жених решил поразить воображение невесты, а заодно будущей тещи.
— И так понятно, что в шкатулках свадебные дары. — Я повела плечами, вдруг почувствовав, как от напряжения затекла спина.
— Владыка Эсхард желает продемонстрировать вам серьезность своих намерений и передает огромную благодарность за подаренный сувенир, — быстро проговорила сваха.
Вряд ли дворцовый архитектор, выбирая ручки для балконных дверей, догадывался, как дорого их оценят.
— Он не торопится с предложением? — спросила я, откладывая пяльцы в корзинку с рукоделием.
Предложение руки и сердца от драконьего владыки, пожалуй, обычным шмелем не завышиваешь. Можно даже не пытаться. Как минимум нужно натыкать иголкой целый гобелен.