— О чем мы говорим? — уточнила я.
— О водопадах, — подсказал он.
— Что вы о них хотите узнать? — любезно спросила я.
— Мы их едем смотреть.
— Владыка Нордвей рассказал, что с водопадом Вариби связана любопытная легенда. Если незамужняя девушка искупается в заводи, то вскоре непременно выйдет замуж.
— Холодновато для купания, — заметила я.
— А вы хотите окунуться, госпожа Егорьева? Подумываете о замужестве? — мгновенно спросил Эсхард, и уголки его губ дрогнули от улыбки.
Какой, право слово, неловкий вопрос!
— Природа женщины такова, что она стремится стать хранительницей очага и матерью, — с жаром высказалась Ольга, пока я придумывала дипломатичный ответ. — Согласны со мной, кейрим?
— Полностью, — серьезно кивнул он.
— Ольга, я никогда не спрашивала… Ты ведь умеешь вышивать? — не удержалась я, решив сразу определить наличие главного плюса владыческой невесты — умение украшать платочки.
Она смущенно нас оглядела и покачала головой.
— Жаль, — вздохнула я и добавила: — Но взгляды-то у вас с владыкой похожие.
К водопаду пришлось подниматься по укатанной дорожке с тонкой лентой деревянных ступенек по краю и высокими перилами для тех, у кого от подъема кружилась голова. Повозка со стражем осталась внизу, а мы пошагали. Путь оказался свободным, никого не встретили. Возможно, специально, как во дворце, к прогулке властителя всех разогнали.
— Я сейчас издохну, — пробормотала мне Ольга, с трудом дыша и наплевав на изящную словесность.
— Дамы, все в порядке? — уточнил Эсхард.
— Мы наслаждаемся прогулкой, — улыбнулась она. — Вокруг так красиво! Может, постоим? Полюбуемся?
— Мы почти на месте, — уверил владыка.
Ольга крепко схватила меня под локоть, готовая покорить холм и не полечь на подъеме.
— Он нас на выносливость проверяет? — процедила она сквозь зубы. — Всегда знала, что у драконов отвратительные манеры!
— Он самый воспитанный мужчина из всех, кого я знаю, — заспорила я, вдруг почувствовав, как внутри неприятно царапнуло, что Эсхарда надумали ругать.
— У него ужасная борода!
— Ему идет борода, — парировала я. — Подчеркивает маскулинность.
— Он не говорит, а как будто все время насмехается, — не унималась она. — Очень неловко.
— Если всерьез воспринимать все, что несут его подданные, рехнешься, — проворчала я.
— Ужасное чувство юмора!
— Да он ни разу не пошутил! — возмутилась я, начиная задыхаться не от движения вверх, а от негодования.
Мы замолчали. Я тащила Ольгу, как на прицепе.
— Давно ты влюблена во владыку, Виталия? — послед долгой паузы вдруг спросила она.
Вопрос словно прошил меня насквозь.