— Как у бельведера, — подсказал драконы друг другу, сравнив Яна с нечистью.
Видимо, собирались скручивать мужиков и проверять на разноцветность глаз.
— Наш художник не говорит на рамейне и тонок в кости, — поспешно добавила я, чтобы не сворачивали бубликами каждого первого.
— Одного худого подмалевщика мы уже приводили, — заметили стражи.
— Лучше бы наш друг сейчас решил порисовать, — потерев гладковыбритый подбородок, задумчиво протянул Илайс. — Вайрити, вам придется опознавать своего помощника с разноцветными глазами.
Ни в одном из десятерых худых и высоких мужчин, со спины похожих на Янгеля, опознать его не удалось. У охраны возникло подозрение, что художник упал в подземное озеро, и сердце екнуло. У Илайса весьма выразительно сузились зрачки, дернулся глаз, а на скулах выступили едва различимые полоски белых чешуек. Учитывая, что драконы, если они не молоденькие девчонки-служанки, лишний раз не демонстрировали признаки второй ипостаси, мне совсем подурнело.
— В затопленный зал, — внезапно став серьезным и резким, приказал он и на ходу бросил: — Госпожа бестиолог, художник хорошо плавает?
— Понятия не имею, мы знакомы второй день, — бросаясь следом, ответила я.
— Вы способны оживлять людей? — последовал следующий вопрос, заданный оглушительно серьезным тоном.
— Господин Илайс, я бестиолог! Некромантия в Родолессе запрещена и карается…
— Другими словами: нет, — перебил он, видимо, прикидывая, что делать, если художник действительно нырнул в ледяную воду за сокровищами и пошел ко дну.
Мы ворвались в полумрак подземного тоннеля и, заставляя встречных сворачивать с дороги, мрачным взводом направились в сокровищницу.
Почти неразличимую развилку от коридора я заметила чудом. В первый раз вообще прошла мимо. Бросив мужчинам, что через минуту их догоню, я свернула в тоннель. Он был коротким и заканчивался тесным закутком. Стены едва-едва светились. Из пола высовывалась оскаленная драконья голова с агрессивно торчащим гребнем. Янгель Подлунный, живой и здоровый, с самым сосредоточенным видом ковырялся в пасти каменного монстра.
— Господин Подлунный, вы в своем уме?! — рявкнула я.
От неожиданности он подскочил и резко развернулся. В полумраке его глаза казались почти черными.
— Я не специально! — простонал он.
— Тебя отряд стражей разыскивает! — забранилась я, внезапно ощутив внутри облегчение, что горе-экскурсант не упал в озеро и не ушел на дно сокровищницы.
— Как они узнали? — испугался Ян.
— Ни за что не поверишь, но подсчетом, — с иронией отозвалась я.
— Но я же был один! — воскликнул художник. — Как они смогли посчитать клыки?!
Возникла странная пауза.
— Так… — Я нахмурилась и уперла руки в бока. — Уверена, что мы говорим о разных вещах. Начинай первым.
— Все драконов натирают… — Ян махнул рукой в сторону вылезающей из-под пола статуи. Откровенно сказать, выглядело каменное чудовище жутковато.
— Кратко! — перебила я.
— Если коротко, то я пришел попросить у дракона вдохновения на шедевр, но… — Он виновато протянул в мою сторону зажатый в кулаке острый узкий камень. — Отломал клык.
У меня даже слов не находилось. Приличных.
— У нас дипломатический скандал назревал! — проговорила я, сделав шаг к вандалу, и он испуганно попятился, совсем как мои студенты, когда вытворят что-то возмутительно. — А ты клыки у дракона выдирал?
— Клянусь, случайно вышло! — простонал Ян. — Я же художник, Виталия! Мы на мольберте клянемся, что не будем уничтожать прекрасное!
— Поздравляю, ты согрешил.
— Да упал я! — в отчаянье взвыл поклявшийся на мольберте гений. — В темноте споткнулся и схватился за клык, но он поломался! Может, у этого владыки при жизни были отвратительные зубы?