— Верно, как в родолесских сказках, — невозмутимо согласился он. — Хотите еще что-нибудь узнать? Не смущайтесь.
Пришлось выразительно кашлянуть, чтобы дорогие родственники остановились.
— Давайте просто поужинаем, — предложила я, и семейство Егорьевых с радостью поддержало, схватившись за приборы.
— Господин Демидов, как вы относитесь к охоте? — внезапно спросил Эсхард.
— Прекрасно отношусь! — оживился мой зять, прежде сидевший с пресным лицом. — В поместье плохая охота. Разве что белок половить или лис.
— Поохотимся завтра на Саврате, — предложил владыка. — Составьте мне компанию.
— Я всегда так переживаю, когда Андрон отправляется в леса! — воскликнула Лиза. — Он ведь не Вита.
— Вообще-то, я боевой маг в отставке, — с недовольством напомнил Андрон и зачем-то пригладил волосы на затылке. Видимо, припомнил, как до этой отставки его довел точный удар вазой по голове.
На следующее утро с отрядом дворцовой стражи они действительно отправились на Сарват, и Эсхард пропустил появление нашего художника. После завершения работы над альбомом Ян отправился в Родолесс знакомить невесту с родителями, живущими в западной провинции.
Когда смотритель открыл высокие двери, явив взору портальный зал, я не узнала своего художника. Из Хайдеса уезжал нормальный человек, а вернулся гений Янгель Подлунный, наряженный в аляповатый костюм и с агрессивным начесом на голове. Данри, одетая в дорогое платье по родолесской моде, с большой охотой держала жениха под руку. Вокруг них стояла гора багажа и прислоненная к дорожному сундуку картина в плотной бумаге. Казалось, они, как амулет на удачу, возили за собой добрачный портрет невесты.
— Моя дорогая Виталия! — Протянув руки для объятий, громко проговорил Ян и двинулся в мою сторону. — Тебе идет счастливая роль невесты!
— Ян, ты не в себе? — сухо спросила я, отодвигаясь от гения.
— И ты по-прежнему грубая, как наждачная бумага, — заключил он. — Поздравь меня! Атлас с двуликими бестиями пользуется бешеной популярностью! Привез тебе экземпляр. И журнал с заметкой обо мне. Я рассказывал, как поймал в южных драконовых землях огнедышащую виверну. Люди в восторге!
— Поздравляю, — сухо бросила я, промолчав, что в альбоме указано имя «Январин Лунецкий». Мелкими буквами, под рисунками.
Данри, сцепив руки в замок, терпеливо дожидалась, когда на нее обратят внимание и позволят переступить через магически выжженный в мраморном полу контур портального круга. Без приглашения младшая сестра изгнанника не смела сойти с места.
— Добро пожаловать во дворец кейрима, госпожа Элори, — поприветствовала я на родолесском.
— Благодарю, госпожа Егорьева. — Кажется, она перевела дыхание.
— Мы привезли добрачный портрет, — объявил Ян.
— Ты с ним действительно не можешь расстаться? — удивилась я.
— Твой добрачный портрет, Виталия! — хохотнул он. — Неделю писал!
Работу он демонстрировал в моих покоях. Слуги установили портрет на треногу и прикрыли полотнищем. Мама с Лизой сидели на диване, готовые упасть в обморок от восхищения. Зная буйную фантазию гения от живописи, я позитивного настроя не разделяла, но слабый огонек надежды, что меня изобразят без ритуальных рогов, внутри теплился.
— Мой жених сейчас нарасхват, — хвастала Данри успехами будущего мужа. — У него очередь, но мастер отказался от всех заказов ради невесты владыки. Вы же в курсе, что творчество Янгеля Подлунного бесценно?
— Но ты, Виталия, цени! — высокомерно потребовал Ян. — Готова восхищаться?
Резким движением он сорвал с портрета полотнище, и тренога пошатнулась. Мама странно крякнула, Лиза сдавленно охнула, и на комнату обрушилась оглушительная тишина. Я рассматривала портрет и пыталась вернуть дар речи. Никогда ничего подобного не видела!
На картине бородатый, как дикий варвар, Эсхард, одетый в звериную шкуру, сильными руками прижимал меня к мощной груди и пытался утащить в портальный проход. Видимо, похищал в Хайдес. Вокруг витал зеленый туман, светились символы драконьего языка, а я, по виду лет на пять моложе реального возраста, застыла с раскрытым ртом. Никак от восторга, что меня пытался своровать владыка драконов.
— Ян, — нашла я в себе силы прервать долгое молчание, — у меня только один вопрос: почему на добрачном портрете нас двое?
— В каждой картине спрятан сакраментальный смысл! — возмутился он. — Этот портрет всем говорит, что вы с владыкой Нордвеем еще до брака стали неделимым целым.
Единственное, о чем говорил подарок, что я никогда не позволю Янгелю Подлунному писать портреты своих детей.
— А что вы скажете, милые дамы? — обратился Ян, начиная впадать в панику.
— Почему владыка в звериной шкуре, как из леса выбрался? — с детской непосредственностью спросила Лиза. — В этом тоже заключен сакраментальный смысл?