— Но он дракон! — понизив голос, напомнила матушка, словно кого-то в этой комнате действительно смущала природа моего будущего мужа.
— Да, а я бестиолог и изучаю двуликих бестий. — Мне вдруг стало смешно от ироничности нашего союза. — Мы идеальная пара. О другом мужчине я не мечтала.
— Значит, мы должны принять его в семью. Но, помни, дочь, пока на твоей руке нет брачного браслета, ты имеешь право в любой момент передумать и уехать в Родолесс. — С самой серьезной миной кивнула мама, дескать, верь пожившей жизнь женщине и впитывай опыт. — Если что, твой отец три раза возвращал меня к алтарю. В последний — закинул на плечо. Он был хорошим человеком и дочерей мне подарил хороших.
Внезапно она всхлипнула. Я поспешно поднялась со стула и впервые за долгие годы обняла ее за плечи, неловко и неумело.
В покои заглянула Лиза, увидела, что мы совсем размякли, и всполошилась:
— Вы плачете? Почему?
— Иди ко мне, моя младшая дочь, — простонала мама, вытянув руку. — Дай тебя обнять!
Пока они вместе причитали, пересмешник страшно встревожился и попытался забраться мне на голову. Видимо, на тот случай, если комнату затопит слезами. Пока я успокаивала разбалованную моими горничными бестию, мама с Лизой успокоили себя сами, остановив приступ сентиментальности нюхательными солями. Матушка два раза приложилась носом к баночке.
Мы почти опоздали на ужин, пришлось поторопиться.
— Позови Андрона, пусть возьмет подарок владыке, и пойдем, — распорядилась мама.
— Какой еще подарок? — насторожилась я.
— Горшок сливового джема и три банки патиссонов, — подсказала Лиза.
— А почему так мало? — вырвалось у меня. — Почему не десять?
— Ну знаешь ли… — Не разобрав иронии, буркнула мама и поправила прическу. — Сколько на соседней ферме оставалось, столько и привезли. Ты, может, не в курсе, дорогая дочь, но в нашей провинции соленые патиссоны теперь крайне редкий деликатес!
— Все отправили в Хайдес, — поддакнула сестра.
В столовую мы входили величественным шествием. Андрон с маменькой несли злосчастные банки с редким деликатесом, мне достался горшок сливового джема. Владыка дарам не удивился, словно ждал, что семья Егорьевых не подведет и пополнит дворцовые запасы. Полагаю, слуги уже недоумевали, когда спускали в погреба очередную партию солений из Родолесса.
— Примите и от меня дары, — произнес Эсхард, когда мы расселись за столом.
Возле моих родных слуги поставили шкатулки. С вежливой улыбкой мама заглянула под крышку. Глаза у нее покруглели. Понятия не имею, чем одарил будущую тещу Эсхард, но казалось, что теперь она будет любить зятя беззаветно и искренне. Однако, отвесив многословных благодарностей, мама вдруг спросила:
— Господин Нордвей, кем были ваши родители?
Я подавилась вином и аккуратно отставила бокал. В общем, в лучших родолесских традициях матушка решила устроить ритуальный допрос жениху. В Хайдесе с родителями знакомились, надев рога, а у нас, отвечая на неловкие вопросы.
— Матушка, не надо, — пробормотала я.
Не обращая внимания на мой тихий протест, Эсхард устремил в будущую тещу серьезный взгляд.
— Отец был драконорожденным владыкой южных земель, его не стало десять лет назад. Матушка ушла на два года раньше. Она родилась в семье посла и до замужества жила в Родолессе.
Возникла неловкая пауза. После такого признания задавать вопросы казалось сумасшествием.
— Вы искали невесту из нашего королевства из-за матери? — все же не постеснялась полюбопытствовать матушка.
— Да, она была прекрасным человеком, — согласился Эсхард.
— Но почему вы решили жениться на моей сестре? — вдруг спросила Лиза и прозвучало так, что ее-то старшая сестра — человек отнюдь не самый прекрасный.
— Виталия — единственная женщина, которая пробуждает во мне желание ее похитить и закрыть в сокровищнице, — бросив на меня смеющийся взгляд, ответил Эсхард.
Для несведущего в местных традициях наверняка прозвучало странно.
— Как в сказках? — наивно уточнила Лизавета.