- А это вам исправник Добронравов расскажет! – я повернулся, сделав вид, что собираюсь уходить, и бросил через плечо: - Когда почтовая карета до Бирюля?
- Не надо карету! – староста забежал вдруг ловко вперёд и остановился передо мной: - Выкопаем мы убиенного! Сейчас найду народ!
- Даже не знаю, - я посмотрел на Тварь и спросил: - Останемся?
Тварь опять ничего не ответила, и я сообщил животине:
- Ладно, раз говоришь, что останемся, то останемся!
Повернулся к старосте и сообщил:
- Откапывайте убиенного! А мне бы гостиницу какую надо, где покушать можно, да ополоснуться с дороги!
- Сейчас откопаем, господин Пентюх, - засуетился староста, - А гостиница у нас всего одна – во-о-он, в центре села стоит. Возле неё карета как раз останавливалась! Видите, и сумочку вашу там уже поставили, возле гостиницы!
Гостиница в Разумном была поплоше, чем в Лопани. Одноэтажная, потемневшая от времени, но при этом добротная. Из хороших таких брёвен. Я приказал Твари дожидаться меня во дворе, а сам робко зашёл внутрь, приоткрыв скрипящую ужасно входную дверь. Внутри была гостиница тесноватой, темноватой и напоминала деревенскую избу. Ни стойки тебе, ни консьержа. Только на лавке в длинной кухне прямо перед печью сидела толстая баба. Да из кухни расходились на две стороны четыре двери в комнаты.
- Здравствуйте, - тихо сказал я, - Комната будет у вас?
- Слепой что ли? – баба чистила картошку, и даже головы не подняла: - У нас аж четыре комнаты!
- Действительно, четыре, - я прокашлялся, - И все свободные?
- Свободная одна! – баба кинула в чугун с водой очищенную картошку, отчего из чугуна взметнулся целый фонтан брызг.
- Снять можно свободную комнату? – я переступил с ноги на ногу.
- Ежели деньги есть – снимай, - баба ловко ухватила очередную картошку и стала её чистить.
- И сколько стоит у вас проживание?
- Рупь за день! – баба ловко очистила вторую картошку и вновь метнула её в чугун. Новый фонтанчик всплеснулся над посудиной.
- Давайте я на два дня сниму! – я достал два рубля и спросил: - Кому деньги платить?
Баба увидела деньги, встала, вытерла руки передником и вразвалку подошла ко мне. Выхватила из рук бумажные рубли и чуть поклонилась, что сделать ей было явно тяжело:
- Добро пожаловать в гостиницу, значит, барин!
- Не барин я, а писарь земской управы.
- А хвамилия ваша как?
- Пентюх Семён Петрович, - обречённо сказал я.
- Петрович, значит, - баба запихала купюры в карман передника и пошла влево, открыла дверь в комнату и сказала: - Вот твоя комната, Петрович! Кровать – лучшая в Разумном! Там ещё столик… поставит хозяин скоро, может даже на следующей неделе.
- Так на следующей неделе меня уже не будет, - я развёл руками.
- Значится, не повезло, - сокрушённо сказала баба, - Живи без столика!
Глава 10. Как труп откапывали…
Разуменская гостиница поражала своим комфортом и уютом. Кровать оказалась несколькими широкими досками, застеленными дерюжкой. Я спросил обед, и баба – которая назвалась Марфой, принесла мне миску с варёной картошкой. Осмотрелась, куда поставить, и сунула в руку. А рядом на кровать положила деревянную ложку, вытерев её о передник. Я посмотрел на сероватую картошку, на грязную ложку и решил не рисковать своим здоровьем. Спросил, сколько стоит сей обед, услышал, что двадцать копеек. Покачал головой, но спорить не стал. Отдал два гривенника, а потом демонстративно вышел с картошкой во двор и поставил миску перед Тварью:
- Кушай, моя хорошая!