Читать книгу «Империя проклятых» онлайн.
Свет выхватил из темноты фигуру. Взгляд существа был черен и тверд как камень. Сквозь посеребренную решетку, скрывавшую рот, Жан-Франсуа показалось, что он заметил, как блеснули клыки.
– Мой брат… говорит с тобой?
Историк похлопал по фолианту, лежащему у него на коленях.
– Уже довольно долго.
Затем чудовище прошипело одно-единственное слово, источая такой яд, что оно могло бы прожечь дыру в камне у ее ног:
– Трус.
Маркиз убрал со щеки вьющийся светлый локон.
– Кто-то назвал бы это мудростью – лучше склониться, чем сломаться. Сломаться мы всегда успеем, кузина, и мы с вами знаем это лучше, чем кто-либо другой. Жажда всегда побеждает. Но моя бледная императрица желает услышать вашу историю, мадемуазель. Вместо того чтобы оставить вас гнить в темноте, Марго в своем безграничном великодушии предлагает вам возможность поговорить. Рассказать о вашем прошлом. О ваших подвигах.
– О Граале.
– Да, – улыбнулся историк, сияя темными глазами. – И о Граале.
Чудовище склонило голову, ее голос стал мягок как бархат:
– И что рассказал тебе Габриэль?
– Все, что мог на данный момент. Я искренне надеюсь, что вы сможете восполнить некоторые пробелы в его рассказе. В последний раз мы с ним говорили о битве при Кэрнхеме. Он рассказал про Душегубиц. Про Мать-Волчицу. – Вампир забарабанил пальцами по странице. – Про ваше предательство.
– Мое предательство?
– Так он это назвал.
– И ты ему поверил? – Чудовище покачало головой, голос дрожал от холодной ярости. – Мой брат – пьяница. Хвастун. Но прежде всего – лжец.
– Что ж, – Жан-Франсуа тонко улыбнулся, – у всех мужчин есть свои слабости. Но я абсолютно уверен, что вы исправите допущенные им ошибки.
– Нет, грешник, – прошипела она низким и опасным голосом. – Я – ученица ужасного Вулфрика. Лиат из рода Эсана, присягнувшая на верность древнему договору, заключенному, когда эта империя была еще младенцем, вопящим в своей пятисложной колыбели. Я – хранительница сотни искупленных душ и тысячи украденных лет. Внучка Вечного Короля. И Слуга самого Царя Небесного.
Чудовище покачала головой.
– Не трусиха я. И не предательница.
– Жаль. – Маркиз провел острым коготком по губам и неохотно кивнул. – И все же нельзя отрицать мужества, которое вы проявляете, отказываясь от рассказа, учитывая то, какие муки вы испытываете. Я восхищаюсь вашей честностью, мадемуазель Кастия. На самом деле… – Историк повернулся к столу и поставил на него бутылку. – Я даже выпью за это.
И, улыбнувшись, он сорвал длинным ногтем черную восковую печать. На него пахнуло ароматом: пьянящим, густым, отдающим железом. Жан-Франсуа услышал, как чудовище по ту сторону воды зашипело сквозь скрежещущие зубы, когда он разливал напиток, наполнив сначала один бокал, потом другой. Кровь, все еще согретая теплом тела раба, который ее нес, плеснула в хрусталь, темная поверхность была такой гладкой, что могла бы отразить маркиза, если бы у него было отражение. И, глубоко вдохнув этот великолепный букет, историк поднял бокал, приветствуя существо на другом берегу реки.
Хотя Жан-Франсуа не видел и не слышал, как двигалось чудовище, но заметил, что теперь оно стоит гораздо ближе. Ноги у самой кромки воды. Взгляд прикован к крови, когти впились глубоко в ладони. И все же вены у нее под кожей были такими пересохшими, а голод таким сильным, что из ранок не вытекло ни капли.
– Santé, – улыбнулся историк.
Жан-Франсуа пригубил, задрожав, когда жидкий огонь, насыщенный, как золотое стекло, глубокий, как океан, коснулся его языка. Он закрыл глаза и позволил крови заскользить по горлу, растекаясь от живота к кончикам пальцев. Когда он снова открыл глаза, чудовище все еще смотрело на него, дрожа, балансируя на самом краю стремительного потока и борясь каждой частичкой своей несчастной души с тем, чтобы не броситься в воду в тщетной попытке переплыть ее.
Чтобы напиться.
О Боже, чтобы утонуть…
Он взял второй бокал, наполненный до краев. Медленно поднявшись на ноги, маркиз протянул его существу на другом берегу реки.
– Так и будете молчать, мадемуазель?
Последняя лиат зашипела, и в горле у нее клокотали и ненависть, и страдание, и голод. Жан-Франсуа поднял предложенный бокал, изучая игру света в багровом сиянии.