Читать книгу «Империя проклятых» онлайн.

Я забрался на спину Медведя и повернул его на юг, в сторону Авелина. Если то, что я подозревал, было правдой, значит, это та самая глупая затея, о которой говорила Селин. Но, как я всегда утверждал, и как напомнила мне Диор, мои друзья – это высота, которую я не сдам. И хотя это увело нас с пути, бросить их, даже не взглянув…

Краем глаза я посмотрел на Диор. Девушка была права. И одновременно ошибалась. И я не знал, что еще делать, кроме как довериться той единственной вере, которая у меня осталась.

– Клянусь, иногда тебя бывает достаточно для головной боли до самой задницы, – выругался я.

Она натянула треуголку пониже, чтобы защититься от ветра, и ухмыльнулась.

– Хорошая фраза.

– Я придумывал ее с тех пор, как встретил тебя.

– Ну, говорят, с возрастом работа мозга замедляется.

– Может, приложишь еще немного усилий, чтобы стать настоящей стервой?

– Конечно. – Она пожала плечами. – Но прям сейчас-то я вообще ничего не прилагала. Это врожденный талант.

Я опустил голову, потирая щетину, чтобы скрыть улыбку. Позади нас на борт, то есть на Самородка, забрался Лаклан и прищурил свои обведенные черным глаза, глядя на сухостой впереди. Только Бог знал, насколько кровавым будет лежащий перед нами путь, но, по правде говоря, мне было легче, когда со мной рядом шагали друзья. На мгновение мне показалось, что я снова попал в добрые старые времена.

Ну и дурак же я был, забыв, какими темными были те ночи на самом деле.

VI. Руины

Я учуял правду задолго до того, как мы ее увидели.

Первые намеки были легкими, едва уловимыми, как снежинки на холодном ветру. Запах древесной золы и угля – так пахнет холодный очаг зимним утром. Но когда Диор, Лаклан и я вернулись к руслу Мер и двинулись вдоль реки, я начал улавливать и другие ноты. В воздухе висел едкий привкус обожженного металла, царапавший горло. Вонь жженых волос, обернутая в прогорклый запах горелого дерьма и кожи. И сквозь всю эту невыносимую смесь пробивался, словно вогнанный меж ребер клинок, тошнотворный аромат, вскипавший черным, запекавшийся коркой на еще остывающем камне. Мое тело затрепетало, учуяв его, чудовище во мне пыталось сопротивляться, но одновременно возбуждалось, зубы заострились, как бритва, раня язык.

«Великий Спаситель…»

В тот день, когда я похоронил свою Астрид, я поклялся на ее могиле, что никогда не буду пить кровь другого. С того Худшего дня моей жизни прошло больше года. Но теперь эта клятва была нарушена – не мной, но моей сестрой. Жажда моя вскипала, подогреваемая этим ужасным запахом, принесенным ветром, и единственное, что я мог сделать, – глотнуть побольше спиртного, чтобы заглушить ее, и стиснуть зубы так, что они заскрипели.

«Никогда раньше у меня не было такого ощущения…»

– Что это за запах? – прошептала Диор.

– Кровь, – ответил я, тяжело сглотнув.

Лаклан кивнул, взглянув на меня.

– Кровь и огонь.

Я отбросил мысли о жажде, пытаясь сосредоточиться на опасности, встречи с которой мы добивались, направившись сюда. Монстры, напавшие на Авелин, возможно, уже давно ушли, а могли быть всего в одном ударе сердца отсюда. И я знал: для того, чтобы сокрушить столь хорошо защищенный форт, потребовалась бы целая армия нежити. Чем ближе мы подъезжали, тем больше я боялся – не за себя, а за судьбы Аарона и Батиста, за людей, которых они защищали, но больше всего за девушку, что ехала рядом. Диор Лашанс была много кем: принцессой лжецов, королевой воров, возможным спасителем империи. Но, наблюдая за ней краем глаза, проводя большим пальцем по имени дочери, отлитому у меня на костяшках, я начинал понимать, как много на самом деле она значит.

Не для империи. Но для меня.

– Где, черт возьми, Селин? – прошептал я.

Я не видел свою сестру с тех пор, как мы встретили Лаклана. Хотя она и раньше пропадала на несколько часов подряд и наверняка скоро вернется, но я никак не мог придумать, как объяснить ее присутствие своему ученику и старому другу. У Лаки было множество причин ненавидеть холоднокровок, но рассказать ему о Граале после всего, что произошло в монастыре, я бы не посмел. На худой конец, в моей руке успокоительной тяжестью лежала Пьющая Пепел, и прекрасная дама на рукояти улыбалась, а ее голос, заикаясь, серебряной песней звучал у меня в голове:

«Н-н-не могу вспомнить, Габриэль…»

– Вспомнить что? – пробормотал я, глядя на заснеженную линию деревьев.

«В ту ночь, когда к-красавчик привел тебя к М-мяснику. Б-б-багряная поляна. Там была женщина, была женщина, былаженщина. Э… к-к-королева?»

– В Оссвее нет королев, – ответил я. – Она была герцогиней. Ниам Девятимечная.

«А-а-а-а-а, Де-е-евятимечная. Волосы как з-з-золото, голос как гром, м-м-мать многих?»